Мы с Хворостом молчим, напряженно вслушиваемся в ночные звуки. Вот сейчас шарахнет!
Но ничего не шарахает, часа через три раздается несколько далеких тихих хлопков — зажигательные трубки — бикфордов шнур с детонатором. Действительно, не будут же они устраивать настоящие взрывы — учения все-таки. Но я просто забыл об этом…
А затем начинается кошмар. Воет сирена, слышны выстрелы, в воздухе вспыхивают сигнальные ракеты. Ребята возвращаются потные, возбужденные, у некоторых маскхалаты порваны. Все спешат. Лагерь снимается, и на всех парах мы отступаем в лес. Остается небольшой тыловой дозор. Нас преследуют.
Продираемся через чащобы, минуем какие-то овраги, два раза я вываливаюсь из санок. Чувствую себя ненужным грузом, мне неловко. Вот ведь не повезло с ногой!
Выходим на шоссе. Справа в ста метрах — мост. Сосновский, молодчага, абсолютно спокоен — Кутузов при Бородино.
Мы переправляемся через мост. Казалось бы, переправились и валяй дальше. Ничего подобного! Сосновский приказывает заминировать мост. А? Каков!
Щукин, Дойников, другие ребята, нагруженные «взрывчаткой», исчезают за перилами. Через несколько минут от моста протягиваются провода. Трое залегают в ельнике у дороги с подрывной машинкой и инфракрасными биноклями. Приказ: как только «противник» вступит на мост, осуществить взрыв.
Конечно, взрыв моста не решит все вопросы — река-то замерзла. Но все же танки, бронетранспортеры по льду не пройдут, а для спешенного противника оставляем троих с пулеметом.
Проходим еще километров пять и останавливаемся на развилке. Теперь нам следует вернуться в часть, «минуя линию фронта».
И вот после многодневного похода возвращаемся в часть. Пока тряслись на грузовиках, ребята рассказали, как «взрывали» аэродром.
Это было не так просто: кругом забор, колючая проволока, всюду часовые.
И все-таки Сосновский обнаружил какую-то бетонную трубу, через которую обычно вытекала вода. Зимой вода замерзала. Вот тут-то наши ребята и проявили сметку. Во льду, забившем трубу, они пропилили, прорубили лаз. Это заняло время, но они справились. Чтобы потоньше стать, сняли с себя все, что могли: маскхалаты, шинели, протащили «тол», «гранаты». Мороза никто и не заметил — не до того было.
А когда оказались на территории аэродрома, расползлись повсюду, как ужи. Где какой объект находился, они изучили заранее, наблюдали с деревьев в бинокли. Каждый точно знал, что «взрывает», какое ему отведено время, сколько потребуется взрывчатки. Ее заменили деревянные шашки, совсем как толовые, — мы их заранее еще в городке наделали. «Минировали» все, что можно, — самолеты, склад горючего, еще разные склады, машину полевой метеостанции, радары, прожекторные установки, электростанцию.
А с Дойниковым, как всегда, приключился казус. Просто удивительно, как к нему липнут разные забавные случаи. Он мне сам рассказал. Его задача — «взорвать» горючее в автопарке. «Заминировал». Ползет обратно. И вдруг видит: стоит в сторонке зеленая новая «Волга», а у него шашка оставалась. Раз «Волга», решил, значит, большое начальство. Установил свою шашку, взрыватель натяжного действия. Тронется машина и «взорвется» вместе с начальством. И намалевал мелом на «Волге» крест. Это для посредников — раз крест на чем-нибудь, значит, удалось заминировать.
Не успел отползти — офицеры появились. Двое в папахах — значит, полковники. Подходят к машине, а он под ней — Дойников. Мотор начинает урчать. Сергей наш взмок — все пропало — сейчас поедут, раздавят! Что делать? И все же успевает выкатиться из-под «Волги», Но, видно, один из офицеров его заметил. Вылез, наклонился. А Дойников как вцепится в него. Скрутил приемом самбо и навалился. «Враг» ведь. Эх, думает, сейчас закричит — и все: тревога, провалил Дойников операцию. Одно утешение — какого-то большого начальника «уничтожит». А тот вдруг шепотом говорит: «Тише ты, черт! Не видишь повязку — посредник я. Пусти же!»
Дойников совсем растерялся. Бегать боится — часовые заметят. Лежит, руку к голове прикладывает и тоже шепчет: «Виноват, товарищ полковник! Темно… не видно… Я тут машину заминировал… думал…»
А полковник и другие офицеры давятся от смеха. Рты себе зажимают. Потом полковник говорит:
— Молодец, гвардеец! Как фамилия? Дойников? Ну ладно, давай ползи, а то застрянешь…
Ну с кем еще такое может случиться?
Судя по всему, начальство осталось довольно. На разборе действия роты и, в частности, нашего взвода похвалил сам генерал.