Бедное тело извивалось в моих руках, глаза больше не излучали голубизны, которая сводила с ума своей неземной красотой. Океаны её больших глаз затихли, успокоились, они больше не бушевали, они больше не завораживали. Вместо них были мутные, сероватые и уставшие глаза, а где-то в глубине виднелся роковой туман, который заволакивал всё, казалось, он вырвется из глаз и сожрёт меня, вытянет мою душу. Она закрывала свои веки, я схватил её за плечи и начал трясти, чтобы она не теряла сознание и хотя бы эти мутные неживые глаза смотрели. Она слушалась меня, заставляла себя пробудиться, хватала меня за шею, сжимала свои ледяные пальчики и с трудом распахивала глаза. Иногда приступ отступал и можно было пару минут отдышаться, но когда приступ наступал, то с каждым разом всё сильней и сильней.
– Сил больше нет…– еле слышно прошептала Кристина.– Вот и смерть моя.
Пришли сумерки, но вдали ещё горело солнце, оно не хотело уходить за горизонт, оно боролось за свою жизнь, оно ещё висело в небе, хоть и приближалось к краю. Страшно было наблюдать за этим явлением. Кристина смотрела на солнце, разглядывала небо и потом переводила свой взгляд на меня.
– Почему ты жертвуешь собой?– спросил я, хватая её лицо в свои руки.– Где бог? Почему никто нам не поможет? Есть ли он вообще?
– Он – это всё, что окружает тебя…– на последнем издыхании сказала Кристина.– Творец живёт в тебе..
– А что окружает меня?
– Мир и знания…
Старик был рядом, он порывался взять её за руку, но никак не решался это сделать. Было видно, что он переживает и боится, смотрит на свои руки и находит их грязными, смотрит на белоснежные ручки девушки и тихо вздыхает. Мне его тоже было жалко, человек, не имеющий никакого отношения к этой битве, пострадал больше меня, изуродованное лицо навсегда останется в моей памяти как воспоминание о случившемся. Я понимал, что этого человека я от себя не смогу отпустить, с ним мне будет легко, и тем более он единственный из людей, кто знал Кристину на этой земле. Эта незаметная ниточка, которая между нами, согревала меня, я не был так одинок, со мной был этот бродяга.
Старик всё время молчал, как будто он был деревом. Лишь только смотрел и не мог поверить в происходящее. Ему было так же, как и мне, тяжело, и на душе висел огромный груз, который не давал покоя, который выедал нутро и выгрызал всё счастье, за которое мы, люди, так привыкли держаться, мы так легко теряем его, что не успеваем впитать это счастье до последней капли.
Этот период в моей жизни – для меня ценный урок, такой урок, о котором забыть никогда не придётся. Миг моего счастья улетел от меня на всех ветрах, оставив мне взамен лишь капли слёз отчаянья и боли. Привыкаю ли я к своему горю? Наверно да, иначе как мне жить? Смириться со своей незавидной участью мне просто необходимо во имя моей любви, которая, как и это солнце, исчезает от меня, оставляя после себя лишь лёгкий след.
Кристина начинала светиться приятным, неярким светом. Её тело было покрыто серебряными капельками, они светились и завораживали мой взгляд. Кристина была прекрасна, несмотря на то, что её глаза мутнели и силы её совсем оставили. Она лежала на моих руках, правая нога была согнута, левая была вытянута и пальчики ноги касались травы, которая щекотала их, но она не чувствовала зелень под ногами, и не ощущала моих тёплых рук. Мир для неё становился чем-то чужим, чем-то настолько далёким, что она сама пугалась этого, её сердце разрывалось в груди, трещало по швам и обливалось кровью, медленная и мучительная смерть ждала её рядом с любимой природой, которую она так сильно всегда любила. Снова стали слышны тяжёлые хрипы, тоненькая, но заметная струйка голубой крови вырвалась из её рта, окрасив зубы. Маленький ручеёк потёк по щеке, глаза медленно стали закрываться, я приложил свою руку к её груди и стал слушать, пытался что-то почувствовать, но всё было тщетно. Тишина поражала моё сознание, я не слышал ничего, кроме этой пугающей пустоты, я не слышал биения сердца, я не чувствовал её души…
– Прошу тебя, в последний раз взгляни на меня, не уходи…– стал выжимать я из себя утробные стоны, которые давались мне с огромным трудом.
– Поцелуй меня…– прохрипела она, с трудом открывая свои глаза.– Поцелуй меня как человека, дай насладиться этим божественным мгновением…
– Ведь ты сразу же умрёшь!– воскликнул я.
– Я уже умираю, но хочу этого.
Её голос не был похож на тот, который я привык слышать. Как будто со мной разговаривала совершенно другая Кристина, в её голосе не было той красоты, которая завлекала с первых же букв. Не было той особенной красоты, которая принадлежала только ангелу, высшему существу.