Кевин молчал. Он сумасшедший, — мелькнула у него мысль, — он действительно сумасшедший. Но в любом случае я сделаю все, о чем он меня просит — игра стоит свеч! И после минутной паузы Кевин ответил:
— Весьма вам благодарен за то уникальное предложение, которое вы сделали моему правительству в моем лице. Я уверяю вас, что мы ответим вам полным согласием, более того, все, что я вам предлагал ранее, остается в силе. В пятницу в 11 утра я буду вас ждать на вернисаже и уверен, поставленное вами условие будет выполнено.
— И еще. Не вздумайте меня провести, — усмехнулся неожиданно зло академик, — я прекрасно знаю голос английской королевы, — с этими словами он поднялся из-за стола и, не прощаясь, ушел.
Кевин остался один за столом, медленно приходя в себя и боясь поверить той редкостной удаче, которая выпала на его долю. И тем не менее разговор такой был, академик действительно сидел за этим столом — об этом свидетельствовало пустое блюдо из под пирожных. И когда он успел их все слопать — изумился дипломат. Шампанское тоже было практически выпито — и лишь в бокале Кевина оставалось еще немного пузырящейся жидкости. Что ж, — сказал он сам себе, — за такое дело и выпить не грех. С удачей тебя Кевин, — мысленно поздравил он сам себя и залпом, по-русски, осушил свой бокал.
Кевин нечеловеческим усилием воли заставил себя досидеть до конца торжественной части, и лишь когда все ораторы выступили и все певцы отпели, лишь когда отгремели дружные аплодисменты собравшихся, и публика потянулась к выходу, он тоже вместе с толпой покинул Колонный зал и, уже не сдерживая себя, помчался в посольство, поторапливая шофера.
Рабочий день в посольстве уже закончился, и поэтому охранник недоуменно посмотрел на торгового атташе, но, разумеется, ничего не сказал, понимая-, что, видимо, только крайняя государственная необходимость могла привести этого надменного дипломата в посольство в столь поздний час. Кевин прошел на самый верхний этаж, в комнатку радиосвязи. Здесь в случае особой необходимости он выходил на связь с центром в Лондоне. Ему понадобилось около часа, чтобы передать информацию и получить недоуменный ответ шефа — согласие королевы будет подтверждено завтра утром. Кевин торжествующе улыбнулся и уже со спокойной душой отправился спать. Он был уверен, что королева не откажет.
В пятницу утром Кевин поднялся раньше обычного, выбрился с особой тщательностью и одел свой самый лучший, самый дорогой костюм. Ему хотелось, чтобы этот день запомнился ему самому какой-то особой торжественностью. В кармане его пиджака лежал чек от английского правительства на один миллион долларов, предназначенный якобы для академика Конягина, на поясе у него был пристегнут в миниатюрном чехле мобильный телефон: сегодня ровно в 11.15 по этому номеру раздастся голос королевы Великобритании, которая подтвердит господину Конягину, что Англия непременно установит на планете мировое господство и имя Конягина будет прославлено в веках.
Вернисаж в Манеже открывался традиционно при большом стечении прессы и малом количестве публики. Отщелкав вспышками, журналисты как-то мгновенно исчезли, утонув в зале, где устраивался фуршет специально для прессы. Кевин знал эту пишущую братию — они и ходили-то на все эти открытия выставок только ради возможности на халяву выпить и закусить, а присутствовавшая публика вяло разбрелась по залам. Конягин был тут, Кевин сразу его заметил в толпе Вид у Конягина был какой-то будничный, лицо скучное и слегка туповатое.
Неужели этот человек действительно мог изобрести нечто подобное? — изумился Кевин, но тут же отбросил всякие сомнения. Да, такое изобретение существовало, и автором его был именно Конягин, об этом неопровержимо свидетельствовали все данные, полученные разведкой за последние полтора года.
Конягин, заметив дипломата, резко и решительно направился прямо к нему. Не слишком-то церемонясь с сопровождавшими его людьми, академик пренебрежительно отстранил их рукой, как бы давая понять, что он хочет пообщаться с дорогим другом наедине. Свита безропотно подчинилась. После традиционного обмена рукопожатиями Конягин спросил:
— Ну как, все в порядке?
— Да, — заверил его дипломат, — в 11.15 интересующий вас разговор состоится.