Сергей уже двадцать минут жал на звонок входной двери. Друг, все звали его Мейерхольд, не раз спасал Сергея, да и не только его. В «горячих точках» он ставил немыслимые задачи и разрабатывал немыслимые стратегические планы, и в результате — никто из солдат не погиб. Пил беспробудно… Седьмой год… От настоящего лица не осталось ничего. Синяк синяком. Крепкое тело солдата и, опухшая до омерзения, голова. С болью внутри… С ненавистью к себе… К стране… И к Богу.
Сергей знал, что тот дома. Поэтому жал на звонок сорок минут.
— Ладно, заходи…
Квартира, заблеванная наглухо, остатки лампочки, кот, испуганно таращившийся из-за батареи, нет посуды, банок пятнадцать тушенки, пустых и вылизанных пустых, разбросанных в бешенстве пьяном, презрение по углам и тупик повсюду… А на гвозде, вбитом кулаком в стену, идеально чистый парадный костюм десантника с орденами… Все… Это могила неизвестного героя Афганской войны, а потом и Чеченских…
— Че пришел?
— За советом, брат.
— Какой я тебе советчик?! Посмотри на меня! Лучше убей меня, Серега… Я не справляюсь уже с собой…
— Мне нужен твой совет. И мне всегда был нужен твой совет.
— Принеси выпить. Иначе нет советов. Это тебе не Страна Советов, ебаный свет! Здесь ее уже давно проебали и заблевали, ебаный свет!
И он стал бить распухшим кулаком дверь. Уже распухшую дверь.
— Хорошо, не запирай… Я скоро…
— И сырой килечки полкило.
— Кильки? — удивился Сергей.
— Коту, блядь…
Мейерхольд поднял кота на руки и поцеловал в нос. Кот улыбнулся.
— Только ты меня, Митрич, и понимаешь… И любишь…
Эти двадцать минут ожидания, пока Сергей не вернулся, были для Мейерхольда вечностью.
— Давай быстрее.
— На.
Мейерхольд нагло и одновременно стыдясь, посмотрел на Сергея. Открутил пробку «Немиров» и, как на водопое, жадно залил себе в горло треть бутылки.
— Спасибо.
— Перестал бы ты.
— Заткнись. Говори, че пришел? — И стал наполнять миску свежей килькой. Кот заурчал.
— Я с девушкой познакомился.
— Молодец… Молодец, — и залил еще треть в горло. — А я уже забыл, как они выглядят… голые.
Водка подействовала. Мейерхольд подошел и вытаращил испуганные глаза на глаза Сергея. Схватил его за голову. Сначала зашептал, а потом и закричал:
— И уже не помню, когда у меня хуй стоял в последний раз… Понимаешь!!! Я не помню этого!!! Серега, вытягивай меня, слышишь, брат!!! Спасай, еб твою мать, меня!!!
Они стояли посередине комнаты в обнимку и рыдали. Два героя. Потом вытерли рукавами слезы. Отошли на шаг друг от друга и… отдали честь. Два солдата.
Митрич доел кильку. Благостно развалился и задремал.
Слава Барон и Варвара всегда ели мало сладкого — поддерживали фигуру. Славка оттого, что была предрасположена к полноте, а Варя, чтоб не соблазнять подругу. Сейчас они сидели в кондитерской «Семадени», за столом, который был завален самыми разными сладостями, и, глядя на все это, пиратски потирали руки. Предвкушая.
— Я буду есть руками.
— Я тоже.
— Я, Славк, буду много есть, все на хрен съем…
— Я тоже, на хрен, все съем, но потом — поблюю…
— На хрен блевать?
— Чтобы потом еще поесть.
— Логично, я тогда тоже поблюю.
— Варь, шутка, это диета такая. Поел все, что хочешь, — поблевал. Мозг получил сигнал, что ты — сытый, и успокоился.
— Получается, что ты мозги ебешь?!
— Да, я мозгоебка, — рассмеялась Слава. У нее было хорошее настроение, потому что начались месячные, с отцом налажены отношения, они даже стали лучше. Словом, жизнь налаживалась.
— Я тоже, подружка, мозгоебка, — и Варвара стала серьезной.
— Что опять-то натворила?
— Помнишь охранника Сергея из супермаркета?
— Ну, нет, только, Варь, не говори мне…
— Да нет, пока — нет. Я его в театр пригласила. На «Служанок» Виктюка.
— Варь, может, не надо, а? Вернется Рич, вы помиритесь, и все будет у вас хорошо. Ведь вам же было очень хорошо вместе, вы такие цельные были вместе, вы такой бандой были.
— В том-то и дело, что были…
— Это все легко поправимо.
— Поправимо? Не уверена. Губа заживет, но внутри — нет. Обида — нет. Злость — нет. Он меня всегда упрекать будет, я его знаю. Может, помолчит немного, но потом обязательно вякнет. Сколько раз так было. Я ему говорю: «Мне под эту блузку нужно надевать бюстгальтер»? Он посмотрел и небрежно так: «Да нет, так хорошо». Я ему: «Точно? Не будешь ревновать — ведь я только твоя. Все тебе завидовать будут». Он опять заверил, что все нормально. Мы в гостях были, жарко, вот они кондишн и включили. У меня от холода соски немного встали и стали видны через майку немного…