— Да пошел ты со своим романтизмом! Все, не провожай! Я сама тебя найду!
И ушла. А он стоял. Через полчаса сходил в магазин и купил чекушку водки. Выпил из горла и вернулся к театру зачем-то. Пришел в себя через час, когда закончился спектакль, и мимо прошел Верник с двумя, покрытыми предсексуальной испариной, кобылами.
— А далеко идти? — спросил Рич переводчика.
— Нет, здесь все поблизости. Маленьких комнат, где трахаться можно, — очень много.
— Забавно было бы узнать, сколько сейчас людей на этой улице одновременно ебется. Вот бы сверху посмотреть, а крыши убрать, чтоб только голые жопы свистели, — вслух подумал Горров.
— Я узнавал, — продолжил переводчик. — За одну ночь такая девочка, как ваша, примерно, пять — семь партнеров сменит.
— Три презерватива надень, Рич, — окатил грустной шуткой Горров. — А у девочки купи трусы и папочке своему под подушку засунь, чтоб мать нашла. Пускай тоже, сука, поучаствует в проекте.
— Заткнись. Он хоть и мудак, но он — мой отец, и ты не имеешь права его оскорблять, понятно?!
— Как знаешь.
— Я сам решу.
Они поднялись на второй этаж какой-то хибары, Хорхе придержал дверь, и все вошли в «святая святых».
— Большая кровать, уже застеленная свежим бельем,
— телевизор,
— зеркало,
— два плетеных кресла,
— бутылка какого-то местного пойла на столике из ротанга.
— Мило-то как, — выдохнул, издеваясь Горров, и, став абсолютно серьезным, хлопнул по-деловому в ладоши: — Работаем.
— Разговаривай только с ними. Мы в стороне. Нас — нет.
— Блядь. Хорошо. Переводчик?
— И его нет.
— Все.
Ричард сел на кровать. И голову обнял. Она обняла его за руки. Тихонечко. Он устал. И решил, что пошло все на хуй. Будь, как будет.
— Обязательно в душ?
Кивнув головой, она стала раздевать дочь.
Ричард ушел в ванную и, включив сильно горячую воду, обжигаясь, не замечал и молчал.
Завернулся полотенцем и вышел. Мама и девочка лежали уже под одеялом.
— Я не могу… — больше ничего не успел сказать Рич.
Они вышибли дверь… Автоматы… Положили всех на пол. Ричарда загнули голого на полу. Кричали. Полиция нравов Таиланда.
Ричард вскочил. Голый и кричал:
— Пошли вы на хуй! Я ненавижу вас. Всех. И тебя, Горров, сука ебаная.
— Стой, сука! — Злость на себя, на свой плохой секс, злость на злость Варвары выскочила сейчас в одной фразе.
Кобылы перешли с ржания на нервное блеяние, а Верник остановился и обернулся.
— Вы мне, уважаемый? — пытаясь соскочить, улыбкой спросил Верник.
— Да ебал я твое уважение, гондон! — Сергей подошел вплотную.
— Это ваше право.
— Че ты мне «ВЫ-каешь»?!
— Простите, не совсем понимаю вас… — Верник вынул из кармана ключи и отдал одной из девушек. Кивнул на машину, и те, испуганно оборачиваясь, ушли.
— Че ты лыбишься?!
— Я просто добродушен.
— Ты — хуемберендушен, сука! Понятно?! — уже закричал Сергей.
— Понятно, — прекрасно понимая, что так уж получается и никуда не деться, но стоит попробовать, выдохнул Верник. Посмотрел на ордена. — Три ордена Мужества. Афга?..
Крюк справа не дал договорить. Верник упал, а Сергей, истошно взвыв, ударил ногой какое-то четное количество раз. Верник затих. Повинуясь врожденному инстинкту, Сергей забрал его бумажник и побежал, второй раз, за день, ощутив металлический привкус во рту.
— Стоп! Снято! Блядь, да прекрати ты мне руки, сука, заламывать! — Горров орал на тупого тайца в одежде полицейского. — Да отпусти, ты, уебок коротконогий!
Переводчик крикнул на полицейского. Тот отдал команду, и все всех отпустили.
Горров взял бутылку виски. И полицейскому, хоть тот не понимал по-русски:
— Неси стаканы всем.
Полицейский принес стаканы. Ричард сидел, смотрел, потирал ноющие руки и не понимал происходящего.
— Значит, так, — Горров поднял стаканы. — Залудили по стакану. Потом объясню.
Все залили, включая плачущую с дочерью маму и, выжидая объяснений, смотрели на Горрова.
— Рич, твой отец настаивал, чтобы ты переспал с маленькой девочкой. Я с помощью Хорхе организовал полицию, чтоб на видео было. Чтоб отец твой не доебывался, почему… блядь, да почему. По сценарию сделаем, что нас полиция нравов схватила. Понятно?! И тебе не надо будет ребенка ебать, и отец твой меня не выебет.
Ричард подошел к Горрову. Смотрел на режиссера, как в первый раз.
— Налей еще… Я не ожидал, брат!