— Все нормально, питбули, — Варвара приложила к щеке стакан с односолодовым виски, — это у нас молитва перед ужином такая.
Охранники посмотрели на девочек, переглянулись и, улыбаясь, отошли к входной двери:
— Дуры, блядь! Бесятся с жира!
Варвара украдкой посмотрела на подругу:
— Больно?
— Больно.
— Это все, чем ты меня хотела порадовать?
— Нет.
— Давай вываливай, подружка.
Варвара показала официантом на стакан, чтобы они повторили.
— Варь, только спокойно, ладно?
— Слушай, иди на хуй!
— Тот друг потом спросил… Спросил у отца, как зовут тебя…
— И ЧТО из того?!
— Этот друг… Константин Эрнестович…
Варвара начала истерить. Ее заколотило.
— Нет… Славка… Пожалуйста, милая… Нет!!!
— Этот друг — отец Ричарда.
— Слушай, а красивые у него дети! — Ричард подбрасывал на руках трехгодовалого сына травести Хорхе. — Горров, скажи, а как он одновременно: и педик и мужик?
— Смотрел говенный фильм «Горбатая гора»?
— Ну да…
— И педики… и мужики… и циники внеземные. Вот и он. Знаешь, не удивлюсь, если по ночам Хорхе — красный кхмер, и может спокойно вспороть твое пузо, как мыльный пузырь. А травести это прикрытие… Эй, переводчик, спроси у Хорхе, не кхмер ли он ебуче-летучий?
Хорхе рассмеялся.
— Говорит, что его мама — повстанка, а он — нет. Говорит, чтобы вы не боялись его. Вас, русских, в Камбодже любят и резать не собираются. Пока не собираются. Вы очень щедрые.
— Спроси, а много русских его трахали? — не унимался Горров.
Хорхе ответил и рассмеялся мужским басом. Переводчик ответил что-то и тоже рассмеялся. Это продолжалось минуты три. Наконец Горров не выдержал.
— Эй, клоуны?! О чем базар?
— Говорит, что если ты интересуешься и задаешь такие вопросы, то он тебе точно не безразличен. Говорит, что из тебя вышел бы прекрасный травести.
— Как вы меня заебали уже, — Горров показал Хорхе fuck.
Хорхе рассмеялся еще раз и что-то сказал переводчику.
— Блядь, что он сказал?! — Горров нервничал. Никогда раньше он не терялся в ситуациях и всегда находил язвительную фразу.
— Он сказал, что русские часто пьяные, здоровяки все… Мафия, в золоте все приезжают, как Шварценеггер. Именно они чаще всего покупают трансвеститов.
— С какого перепуга?
— Они друг перед другом негодуют, обзывают нас, а потом по одному приезжают и покупают. Или творческие люди разные: поэты, художники, фотографы… Тоже покупают. Говорит, на тебя, Горров, похожие…
— Да пошел он на хуй! Так и скажи ему, — Горров вскочил и кричал в лицо смеющемуся Хорхе: — Пошел ты на хуй, скотина!
— Хорхе говорит, что ты ему тоже очень нравишься и поэтому он переспит с тобой бесплатно.
Горров сплюнул и пошел к выходу. Потом задумался и повернулся.
— Вы, пидоры, что значит «ТОЖЕ очень нравлюсь»? Что значит «ТОЖЕ»?!
Он хлопнул дверью под хохот всей съемочной группы и радостный блеск во влюбленных глазах Хорхе.
В девять утра у главного входа в Останкино Сергея бил озноб. Лейтенант Бенкендорф нашел мобильный телефон Верника, перезвонил и договорился, что Сергей придет к нему в телецентр и принесет портмоне.
— И у меня к вам просьба, Игорь… Хоть я и должен соблюдать присягу, но прошу вас… Не заводите на него дело. Захотите отомстить — лучше избейте. Они, после Афгана, совсем не могут адаптироваться к жизни. Им все кажется, что мы все виноваты в их крови.
— А это правда, лейтенант. Все мы как-то пропустили Афган, закрыли глаза и не вышли с протестами. Если бы весь народ восстал против смерти наших ребят, может, и спалось бы нам спокойнее. Где-то в душе мы чувствуем это и боимся об этом думать… Поэтому не беспокойтесь, я ему попробую даже помочь…
— Вот и хорошо, Игорь… Если что-то потребуется от меня — звоните. Хорошо?
— Так точно. Удачи.
— И тебе.
Сергей не боялся встречи, он стыдился себя. Не знал, как начать разговор, как извиниться.
Верник в солнцезащитных очках приоткрыл стеклянную дверь.
— Сереж, че мерзнешь, заходи давай. Я тебе пропуск еще вчера выписал. Ну, давай, смелее…
Сергей оглянулся по сторонам, вынул из камуфляжной куртки портмоне и вошел в телецентр. Уже перед лифтом он протянул Вернику кошелек.
— Я это…
— Забудь, чтоб мне быстрее забыть.
— Я не хотел…
— Сереж, давай сейчас поедем в ресторан «Феллини», там и поговорим.
Сергей схватил Верника за рукав:
— Да послушай ты меня!