— Да не смеши меня. Дело в том, что весь русский мат построен на инцестных заявах.
— В смысле?
— Ну, смотри. «Еб твою мать» — что означает?
— Означает «ну, что ты за человек такой, если не можешь чего-то или сделал что-то тупое»?! Например, прищемил ты себе член дверью. Я посмотрел на тебя, дубину, и говорю: «Ну, еб твою мать, дубина!»
— Нет, неправильно.
— А если не я, а ты закричал после того, как прищемил, то это означает раздражение и злость: «А-а-а, еб твою мать, я себе писю прищемил!!!»
— Ты откуда такое слово вульгарное — «писю» — знаешь?! Пошляк! Неправильно…
— Ну, тогда, если бы твоему отцу сказали, что ты член прищемил, то он бы расстроился, сел и грустно схватился бы за голову: «Сын мой, еб твою мать, не видать мне внуков…»
— Все не туда… Скажи, как это можно по-другому произнести?
— Можно так: «Едрить твою тить!»
Горров рассмеялся.
— Слушай, похоже звучит.
— Конечно, похоже, вот еще — ешкин-матрешкин или екарна раскаряка.
Горров валялся уже на полу.
— Давай еще…
— Еперный театр.
— Еще…
— Итить колотить! Интегрить твою матрицу! В нос тебя чих-пых!
— Давай! Умоляю! — Горров был вне себя от восторга. От смеха и боли от смеха приходилось поддерживать скулы руками.
— Ек макарек! Поперек тебе сосиску! Ибть тую мэмэ! Трах ти бидох! Еще?
— Еще… еще!
— Японский городовой! Тудыть твою растудыть! Ядрена Матрена! Траххер муттер! Черт подери!
Горров перестал смеяться, вытер слезы с глаз.
— Слушай, а при чем тут «черт подери»?
— Черт подери, Гор, то же самое, что «еб твою мать». Это эвфемизмы.
— Прикольно, только ты все не туда рулишь. Смотри, «еб твою мать» означает не что иное, как «я твой отец». Понимаешь?
— Не совсем…
— Когда ты кому-то говоришь «еб твою мать», то этим человеком подсознательно воспринимается информация, что ты его отец. Отсюда и страх перед сексуальными отношениями у всего народа.
В зале наступили продолжительные аплодисменты. «Виагра» закончила свое выступление. Ольга подбежала к столику.
— Ребят, мы сейчас переоденемся и к вам. ОК?
Увидев сырое пятно на ширинке Горрова, хотела было спросить, но Рич перебил:
— Да-да, Оленька, он кончил, когда ты взяла ноту фа-мажор.
Ольга засмеялась, махнула рукой и уковыляла в гримерку. Горров хотел нагрубить Ричарду, но тот опередил и его:
— Да, знаю. Ты мой отец.
Горров махнул рукой, а Ричард взял стакан негазированной воды и вылил себе на ширинку. Горров удивленно посмотрел, глазами заулыбался. Ричард распахнул объятия и театрально-вычурно продекламировал:
— Иди, что ль, обниму тебя, мой отец.
С мокрыми ширинками, два друга крепко обнялись. Какая-то детская простая радость жила сейчас в них. Они были счастливы, хоть и не понимали этого. Они переживали один из тех моментов, которые никогда не забываются. Даже в преклонном возрасте, вспомнив такие мгновения, можно вернуть хотя бы маленькую часть того состояния. И сделать себя чуть лучше.
— Я ж тебе говорила, что они педики, — невозмутимо сказала Вера. Девушки из «Виагры» незаметно вернулись и встали около столика. Ребята разжали объятия и, спокойные, пребывая в радостном состоянии, сели на свои стулья.
— Предлагаю идти купаться голыми, — констатировала Вера, — нам вас бояться нечего. Так что бегом, — она покосилась на сырые штаны, — так что бегом, зассыхи.
Металлические двери камеры опять заскрипели. Два охранника втащили обмякшее в крови тело Мейерхольда и бросили на пол. Вагон бросился к нему.
— Шакалы, блядь, — только и успел прорычать, как словил по удару дубинкой от каждого охранника. Повалился рядом с Мейерхольдом.
Охранники победоносным взглядом осмотрели камеру.
— Может, еще кто на липоксацию желает в наш центр пластической хирургии? — дешево заржали. Вышли.
Заключенные подняли Мейерхольда и Вагона. Посадили на нары. Мейерхольд пришел в себя и осматривал свои раны. Трогал ребра, нос, челюсть.
— За что они тебя? — проверяя свои ребра, спросил Вагон.
— За игру в молчанку.
— Это как?
— Я сказал, что с обвинением в избиении Верника и нанесении ножевых ранений, в состоянии аффекта, согласен. С обвинением «покушение на жизнь Верника» — нет. Сказал, что больше разговаривать с ними не буду. Тут и понеслась жара. Они впятером накинулись с дубинами своими. Начали меня месить. Ну, я тоже о кого-то стул сломал, а ножку от него кому-то в спину вогнал…