Хозяин говорит:
– Люди у нас чуднЫе, особенно грибники. В лесу ясно написано: “Мины”, а они идут.
Я подумал, пора сматываться. Хозяина поблагодарил, шляпу забрал, к выходу дернулся, а навстречу – автоматчик. С пистолетом. Вывел он меня из ворот, я говорю, куда мы идем? Он:
– Как обычно, на расстрел.
И тут из-за дерева выскакивает мой гриб Глеб и прыгает на автоматчика, как собака. Тот, как увидел, что прыгнул гриб, да еще без шляпы, да еще такой разъяренный, закричал, сдаюсь!
Пришли мы с Глебом на поляну, где он рос, воспитывался, мужал. Я говорю:
– Прости, Глеб, что был груб, но я тебе – гриб по гроб.
Он говорит:
– А где шляпа?
– Съели шляпу. Да новая у тебя отрастет. А пока возьми мою, поноси.
Надел я на него свою шляпу. Смотрю, красавец. Вылитый я. Говорю ему:
– Слушай, если ты так на людей кидаешься, пойдем ко мне на дачу сторожем.
– А что Грэта скажет?
– Кто такая?
– Жена. Вон она, в кустах стоит.
Выходит Грэта. С бадажком. Ростом – мне до колена. Палочкой на меня замахнулась. Я отскочил, как гриб. Она ругается:
– Опять с бомжами связался (это про меня)! Шатаешься по лесу! И шляпу потерял. А ну дыхни.
Он ей говорит:
– Да ладно, Грэта, я работу нашел.
– А как же Гриша и Груша? Они же еще не ходят.
Короче, забрал я их детей в лукошко и всех перевел на дачу. А нас бомжи одолели. Лазят по дачам, как крысы. А сейчас – красота. Ну, стоят два гриба у ворот. Бомж заходит. Глеб шляпу перед ним снимает, кланяется. Пока бомж с открытым ртом стоит, Грэта ему палочкой по ногам – чик! Бомж падает. А тут Глеб подскакивает и – раз! – ему по шее. И бомж бежит раз и навсегда.
А когда я приезжаю, они на полянке валяются, загорают. Катаются по траве. Дети у них уже первое слово сказали: ”Граб”. Это дерево такое. Они под ним родились. Они думают, что граб. И говорят: “граб, граб”. На самом деле – осина.
А Глеб и подружек своих переманил на дачу. Белых подружек со всего леса. Но они не говорят. Стоят и молчат. Их можно употреблять в пищу.
Вот так и живем.
Получается, что хорошего человека сейчас можно встретить только среди грибов, да и то радиоактивных.
Титаник (Юбилею дефолта посвящается)
Титаник… Я посмотрел (крестится). Позавидовал! Красиво люди жили! По-богатому. Порадовался за них. А катастрофа – так себе. Скучновато. По их меркам, может, это и катастрофа, а по нашим – обычные серые будни.
Но вот чертовщина, после фильма все и началось. Получаю я письмо. Правительственное! Пишут: “Поздравляем Вас с присвоением Вам почетного звания “Трижды ограбленный России”.
Но позвольте! Почему “трижды”?.. По моим подсчетам, всего “дважды”. Нет, если считать, что грабили меня ежедневно и все, кому не лень, то это одно. Тут и жулики… и налоговая… и жена… и любовница… и дети. А если считать, когда грабили по-настоящему, по-государственному, до самого конца, то я считал – всего “дважды”. А они пишут “трижды”. Конечно, им там наверху виднее. Но я все-таки решил сходить в банк, уточнить. Глянул на календарь – 17 августа. Пришел. Увидел. Уточнил. Плакали денежки. И толпа. И я прослезился. Но не из-за денег! А от гордости! За государство! Впервые оно мне сказало правду: “Трижды, а не дважды”. И главное, сообщили вовремя. Когда денег из банка уже не взять.
Я проникся и сел за ответ.
“Дорогое правительство! РэФе! Благодарю за мое очередное звание “Трижды ограбленный”. Хочу уточнить, не полагаются ли мне за это определенные льготы?”
Приходит ответ:
“Да, звание это очередное, и дай вам бог, не последнее. А льготы предусмотрены. А именно: цены будут выше, зато зарплата меньше”.
Пишу им опять:
“Ладно, согласен. Но почему мне к этому званию не выдали значок?”
И что вы думаете? Приходит здоровенная посылка. В описи ценностей написано: значок. Доплатил я за лишний вес и вскрыл. Значок в форме булыжника. Обвязанный веревкой. На камне высечено: “Трижды”… Ну в общем, звание. Приложена инструкция по эксплуатации значка: где носить – на шее, когда носить – когда тяжело.
Первое время было не тяжело. Ну денег нет – картошка есть. Я ее у соседа по участку выкопал. Своевременно, т. е. пораньше. И водка в цене пока держится. Пусть даже из последних сил. Правда, купить ее не на что. Зато сосед банкир есть, Николаич. Занять можно.
Потом стало похуже. Картошка кончилась… Но известка на стенах еще осталась! Кальций же, витамины.
Но тут банкир впервые отказал. Не дал взаймы!
Наступило самое страшное – трезвость! Начал я на значок поглядывать. Но Лизавету жалко. Она вторую неделю на диване лежит, не движется. Калории экономит. Исхудала! Осталось в ней всего-то килограммов… сто. Ну чуть больше.