…Да нет, он не умер. Зинка ему снотворного дала, перепутала. Он через два дня проснулся. Как раз во время своих похорон. Аккурат крышку гроба начали заколачивать – разбудили мужика. Он изнутри сказал:
– Войдите!..
Мужики молотки подняли, прислушиваются. Думают, показалось. Давай снова колотить. Тут Никита не выдержал, заорал:
– Да не стучи ты, дурак! Говорю, заходи…
Он и сейчас жив. Живет. А че ему? Правда, вместо паспорта у него это – справка о смерти. Когда паспорта меняли, ему новую справку выдали. С фотографией. В гробу. Не прискребешься. А удобный докУмент, ни тюрьмы, ни сумы, ни налогов.
Он уже с этой справкой жил, когда свою голову крокодилу-то в пасть всунул. Индеец какой-то привез крокодильский цирк. И главное, сам индеец свою башку крокодилу в рот всунул всего на секунду. И тут же высунул. Крокодил зубами ему только по уху чакнул. И индеец этот говорит, мол, кто так может? А сам стоит уже без уха. Не рассчитывал он, что кто-то осмелится. А Никита взял да и выбежал. А че ему? Справка-то уже есть. Ну, крокодилу пасть раздвинули домкратом, Никита голову туда всунул, домкрат убрали, а крокодил пасть свою еще шире открыл. От удивления. Никита, видно, в пасть-то ему дыхнул. А такое не каждый крокодил выдержит. Зверь-то давай морщиться, слезиться, ну и чихнул. И убежал в угол клетки, и хвост поджал, дрожит весь. И Никиту сразу в цирк и взяли. Ездит где-то. А этот индеец-мексиканец у нас живет. Картошку садит. У него фамилия такая, исконно русская: Хулиус Маргулиус…
Я к тому, что на мухомор-то мой он тоже пришел. Сидит ест, картошку вилкой отодвигает, ест одни грибы. И говорит:
– Нет, у нас в Мексике лучче, у нас вместо грибов – кактусы.
А у меня на подоконнике кактус. Я ему подаю и говорю, ну, на, пососи. Он говорит, нет, текила. Это водка у них из кактусов. Я кактус в стакан с водкой выжала, говорю:
– Ну, на, пей нашу: текила с Нижнего Тагила.
А брала я водочку-то в специальном магазине. Он так и называется: “Русская рулетка”. У них там нормальный продукт и смертельный: один к одному. Но и дешевле в два раза, резон есть. Может попасться хороший продукт за полцены.
Совсем весело стало, когда Григорий пришел с баяном. Вообще-то он лауреат конкурса Чайковского по вилио… по вилион… по вилиол… по вилионол… по вили-он-ол-челли. Тьфу ты, ну скрипка стоячая. Насчет Чайковского не скажу, а то, что лауреат, подтверждаю. Он стакан водки с баяна берет зубами и выпивает. Без ущерба для полонеза Огиньского. Бабы от музыки – навзрыд, а Григорий заест грибочком и кричит:
– Помирать, так с музыкой!
Ну, разошлись все, когда все съели и все выпили. Я сказала:
– Утром всех жду, приходите, подлечу.
Ну, а на утро пришли… все!
Я говорю:
– Болеете?
– Б-б-б-олеем.
– Вот то-то же. Сегодня вся страна болеет. Ну и выпьем, за наше общее будущее здоровье.
Выпили. “Русской рулетки”. А кто назавтра придет – посмотрим.
Клава – наш президент!
Скажите, может у нас нормальный человек любить своего президента?.. А я могу. Клава – мой президент. У-у-у! Моя Клава – она даже не президент, она хуже президента. У нее на знамени на черном – герб: сковорода и скалка, крест–накрест. А внизу – моя голова. Знамя она вместо фартука носит: гербом наружу, мне в лицо!
И что обидно, президент она законный, снять ее я не могу. Если даже она будет издеваться надо мной каждый день, все равно я должен по закону терпеть ее четыре года. Потому что после нашей свадьбы у нас еще были выборы.
Демократические. Два кандидата: я и Клава. Два избирателя: Клава и я. И урна – одна штука. Я ее принес с улицы, окурки вытряхнул. Проголосовали: 50% за Клаву, 50% – за меня. Второй тур – то же самое. Что делать? Пришлось обратиться к нашей Думе. А Дума у нас из трех фракций: кот, собачка и попугай. Хотели медведя включить в Думу, но передумали. Он пока плюшевый, а уже такой подлый.