И, наконец, мы дружной компанией выдвинулись в лес. Не соврала насчет того, что многого боюсь. Шутка ли, но даже в компании таких же бестолковых детей, как я, мне было куда спокойнее в этом загадочном, местами даже мрачном лесу. Наверное, даже перспектива просидеть дома весь остаток жизни не казалось мне настолько страшной, как возможность заблудиться среди этих огромных деревьев, нависающих над тобой, как кривые колонны, рожденные в уме безумного архитектора. Войти сюда, в этот нерукотворный дворец природы было проще простого, так как наша деревня располагалась на самом его краю. Сложнее было идти уже по самому лесу, ведь уже через каких-то пару сотен лагов начинало казаться, будто бы ты бредешь по одному и тому же бесконечно повторяющемуся месту, и ничего вокруг не меняется. Впрочем, может, так оно и было.
Кира вечно стремилась то ли впечатлить меня, то ли доказать самой себе, что она ничуть не хуже девочки с глазами ворона. Даже сейчас, в этом жутковатом месте, окутанном ледяным туманом, она как ни в чем не бывало вышагивала впереди всех. Иной раз мы даже не поспевали за ней, и Варс дрожащим голосом просил притормозить. Впрочем, даже через напускную смелость и самоуверенность из сознания Киры, окутывая все ее тело, пробивался липкий, тягучий страх. Заметила, как ее ноги слегка подрагивали при ходьбе, будто бы не слушались ее вовсе, и несли ее туда, куда сами хотели. Дрожали у нее и плечи, как от холода. Вот только никто на Севере не дрожит даже при суровых морозах.
Снорри шел молча. Он вообще не любил много болтать, а если и говорил, то все, что можно было услышать, это бесконечные возмущения и нытье. Сейчас он, как и все мы, боролся со своим страхом, которым от него веяло за килаг. Нытик не обращал внимание даже на своего младшего брата, о котором обычно беспокоился больше чем о самом себе. А вот мне пришлось обратить внимание на Варса, так как бедный мальчик совсем плохо справлялся с собой.
Лес все больше нависал над нами огромным, темным капканом хвойных ветвей. Все вокруг будто бы потемнело, потеряло цвет, и лишь пятна мха и лишайника на чуть влажных стволах огромных деревьев то и дело складывались в жуткие лица. Разумеется, все это было игрой моего воображения, никаких лиц на деревьях не было. Надеюсь.
И чем дальше заходили, тем тише становился мир вокруг и мы сами. Даже Кира перестала подшучивать над братьями, притихла, прислушиваясь к каждому шороху вокруг. Вот только звуков не было. Были лишь мы, биение наших сердец и иногда тихие всхлипы Варса – он был совсем плох, побледнел и едва сдерживал слезы от страха. Чуть сбавила ход и, взглянув на него, заставила себя улыбнуться и взяла его за руку. Он хоть немного успокоился, нашел в себе силы улыбнуться в ответ, и мы пошли дальше, догоняя ушедших вперед Снорри и Киру.
И, наконец, спустя еще несколько десятков шагов, поняли, что идти дальше уже нет смысла. Проверка храбрости? Пожалуйста, лучше места в этом лесу тебе не найти.
На высокой, сухой ветви дерева была привязана покрытая плесенью веревка. Тихо скрипя, древнее дерево раскачивалось из стороны в сторону от малейшего дуновения ветра, а вместе с ним раскачивался и труп несчастного, повешенного здесь. Его тело иссохло, но не было никаких признаков разложения. Лишь истлевшая одежда, сухая кожа, обтягивающая кости, и застывшее на лице выражение агонии. Ветер снова подул, гуляя меж деревьев. Труп качнулся. Где-то вдалеке послышались завывания мрачного, серого, как сам лес, ветерка.
Вокруг было темно. Точно знаю, что на небе, скрытом толстым куполом из ветвей, сейчас ярко светило солнце, но лишь редкие лучи его могли пробиться сюда. Один из них осветил лицо покойника, лишенное глаз. Снова раздался древесный скрип.
– Теперь вы все, друзья мои… – протянула, медленно подходя ближе, – …храбрецы. Самые храбрые из людей…
Увидев, как я иду к повешенному, Кира обогнала меня и принялась разглядывать его со всех сторон. Не отставал и Снорри, который обогнал и ее. Он запрыгнул на большой валун и наклонился вперед, глядя на лишенное покоя лицо трупа.
– А я первая его заметила, – ухмыльнулась Кира. – Из всех храбрецов я – самая храбрая!
– Да щас! У тебя вон как колени трясутся! – нервно усмехнулся Снорри.
Черт. Что-то меня здесь очень сильно беспокоит, но не могу выразить известными мне языками, что именно.
– А сам-то не лучше, плакса! – Кира показала ему мизинец и указательный палец, козу-дразнилку.