Еще примерно через час процесс варки был закончен, и в конечном итоге у нас получилась густая, клейкая мутная масса, булькающая в большом горшке. Я с гордостью смотрела на свое творение, внутренне ликуя оттого, что я, возможно, первый человек в этом мире, кто сделал подобное открытие. Это было уже не примитивное вываривание соли при помощи фильтрации – это была сложная, требующая экспериментов и знания теории технология.
Сложнее всего было дождаться, когда мыло остынет. Если бы раньше я кому-нибудь рассказала о том, что мне не терпится испытать обыкновенное мыло, то меня наверняка посчитали бы двинутой. Сейчас однако был уникальный случай, поэтому и мое предвкушение было оправдано.
Когда же отвратительный запах рассеялся окончательно, люди снова стали собираться вокруг, дабы узреть то, что я сотворила. В какой-то мере мне даже не верилось, что это оказалось проще, чем варить соль. Не было никакой необходимости что-то строить, возводить – только два горшка и голый энтузиазм.
– Смотрите! – воскликнула я. – Это – мыло! Если мазать им грязную одежду при стирке, если мыть руки с мылом и чистой водой или если промывать с мылом раны, то вы не будете болеть и всегда будете чистыми и красивыми!
По толпе раздался тихий возглас удивления.
– Не верю! – крикнул кто-то из мужиков-плотников.
Я хмыкнула в ответ и подняла тяжелый горшок с мылом, направляясь к больной женщине.
– Вы увидите исцеление. Но чтобы вы верили мне, я сперва покажу это на самой себе. Хьялдур, помой руки и нож с мылом.
Друид ничего не ответил мне, а лишь кивнул и принялся намыливать обсидиановый нож и свои собственные руки. Руки, впрочем, он не очень-то стремился вымазывать в мыле, помня про ожог щелоком, однако и колебаться он долго не стал.
Люди с широко раскрытыми глазами глядели на то, как эта густая масса начинает пениться, если ее хорошенько растереть. Вскоре инструмент и руки врачевателя сверкали первобытной чистотой.
– Режь, – я засучила рукава. – И промывай рану не водой, а водой с мылом.
Я знала, что он лечил этот недуг именно так. Я уже успела увидеть то, как Хьялдур делал надрез на гнойниках, а затем промывал их родниковой водой. Убедить его в том, что так, возможно, станет только хуже, я не смогла.
Я зажмурилась и отвернулась, когда друид начал делать небольшой надрез на разбухшем гнойнике у меня на предплечье. Пришлось с силой прикусить губу, чтобы не закричать, однако вскоре самая неприятная часть процедуры была позади, и Хьялдур начал втирать в свежую рану мыльную воду.
– Теперь… – зашипела я, часто и глубоко дыша, – этой водой промой ткань и сделай повязку.
Учителю не нужно было объяснять дважды – вскоре он довольно туго затянул мою руку, как я надеюсь, чистой тканью, и я могла наконец вздохнуть спокойно.
– Если я правильно поняла природу этого поветрия, то оно должно пройти за пару дней, – вздохнула я, и в ответ на мои слова люди вокруг начали обсуждать увиденное. – Теперь она.
Я указала Хьялдуру рукой на женщину, тяжело дышащую в бреду. Если честно, ей, возможно, мой метод лечения и не поможет. Тут уж как повезет, случай все-таки запущенный.
Таким образом, весь оставшийся день я помогала Хьялдуру принимать больных и очищать гнойники. Пока что не было понятно, насколько такое лечение вообще будет помогать, но можно с уверенностью сказать, что это лучше, чем ничего.
Единственной проблемой было заставлять Хьялдура постоянно мыть руки и инструменты – для него такая щепетильность в вопросах гигиены была в новинку, но я, к счастью, помнила то, как это делают врачи в мире, где я однажды умерла.
Под конец дня мы наконец закончили осмотр всех, у кого появились симптомы заражения и помогли тем, кому нужно было врачебное вмешательство, и я наконец-таки могла заняться тем, о чем мечтала последние шесть лет.
Когда на гнилой фьорд опустилась тьма, а люди стали постепенно расходиться по своим лежанкам и палаткам, я собрала те дрова, которые смогла найти и стала кипятить морскую воду. К сожалению, у нас все еще было мало пресной воды, поэтому мыться ей было бы непозволительным и опасным расточительством.
Но в конечном итоге я едва не визжала от радости, когда намыливала свое тело и волосы, а затем смывала белую пену горячей водой. Это было одним из тех удовольствий, которые я уже успела забыть за время своего пребывания в этом мире. Шутка ли, но мне толком даже было нечем почистить зубы – здесь спасали лишь яблоки, которые, как я помнила, работали в этом плане не хуже любой зубной щетки.