Трудно было осознавать происходящее. Будто бы из-под толщи воды, покрытой толстым льдом, я слышала крики людей и скрип древних, ветхих костей. Взгляд отчаянно отказывался зацепиться хоть за что-нибудь.
И все чаще я погружалась во мрак.
— Хьялду-у-ур..! — прогремел у меня прямо над ухом звериный рык.
Крик разъяренного великана, дитя медведицы и самого пламени.
Всего на несколько мгновений я пришла в себя.
Лицо жгло огнем, а глаза заливала горячая кровь. Лес, мрачный, темный лес все так же нависал надо мной, красный из-за кровавой пелены. Все вокруг, казалось, горело яростью. Страх ушел, на его месте осталась лишь бесконечная злоба — моего отца и моя.
Идиотка! Кому вообще в здравом уме могла прийти идея потащить детей в лес, полный духов?! Я ведь даже не знаю, кто они, эти духи, а теперь я наверняка их очень разозлила!
Висельники не могут обрести покой после смерти. И нужен лишь слабый катализатор их гневу, чтобы зло пришло в движение. Словно шестеренки огромной машины заскрипели разом их суставы, захрустели кости, а глаза загорелись потусторонним огнем. И все из-за меня. Ни к чему винить неразумных детей. Я старше их. Я должна быть умнее, должна быть более ответственной. И эту простую задачу я с треском провалила.
Отец бежал через лес, держа меня обеими руками. В глаза бил яркий свет — капкан ветвей разжался, дав дорогу солнцу. Будто бы и не было этого кошмара. Будто бы и не было мертвецов, пытавшихся утянуть меня в свое лишенное покоя царство.
— ХЬЯЛДУР!!! — снова раздался подобный лавине грохот.
Из последних сил я повернула голову набок. Вокруг хижины друида столпотворение — воины с топорами наперевес, вкусившие нектар битвы, незнакомцы из дальних земель, жители нашей деревни… Среди них была и моя мать. И сам друид.
На его голове был череп оленя с рогами, обвитыми змеями. Лицо было бледным, как снег, все покрытое пеплом, а с глаз стекали черные слезы.
— Сюда! — яростно крикнул он и бросил на полянку огромную темную шкуру.
Отец быстро подбежал и аккуратно положил меня. Вертеть головой было тяжело, мой взор был обращен к ослепительному сиянию безоблачного неба.
— Майя! — закричал на меня Хьлдур и склонился над моим почти безжизненным телом. — Тебе нет прощения!
Он бросился на колени возле меня и чем-то посыпал на мое тело. Его лицо исказила гримаса ярости, рот растянулся в зверином оскале, а из глубин его горла доносилось низкое, гортанное пение.
Я не видела ни отца, ни матери. Лишь ослепительный блеск неба и ужасающее лицо друида. Я вызвала ярость того, кто говорил с духами. Того, кто был близок к ним. Наверное, я и вправду совершила огромную ошибку.
Его огромные руки коснулись моего лица. Я почувствовала холод его дрожащих пальцев, его волнение будто бы передавалось мне через одно лишь касание. А затем ужасающая боль пронзила всю мою голову.
— Не-е-ет! — отчаянно, срывая голос закричала я.
Хьялдур прижал раскаленный каменный нож к моим ранам. Все мое тело выгнулось, казалось, что от этой боли может треснуть позвоночник. Я услышала шипение кипящей крови и обожженной плоти.
— Хватит! ХВАТИТ! — кричала я, пытаясь вырваться, однако еще несколько пар рук силой прижимали меня к земле.
Наконец, спустя еще несколько мгновений, эта пытка закончилась. Все мое тело трясло, пот стекал крупными каплями, а грудь быстро вздымалась от возбужденного дыхания.
— Вам не забрать ее! — вскинув голову вверх, закричал Хьялдур. — Она принадлежит людскому племени!
Подул холодный ветерок. Он все крепчал, задувая под одежду, заставляя все тело биться в мелкой дрожи.
— Я не отдам ее! Не отдам! — истошно вопил Хьялдур, раз за разом ударяя кулаком по земле. — Она останется на людской земле!
Он обернулся, и через мгновение его руки снова коснулись моего лица. В этот раз его пальцы были измазаны чем-то густым и темно-зеленым. Этим снадобьем он обрабатывал мои раны, и боль быстро уходила, возвращая мое сознание на землю после долгого пребывания в бреду.
— Майя-я-я! — снова истошно закричал Хьялдур, схватив меня за плечи. — Борт, духи требуют расплаты!
— Нет! — закричал отец.
Он побежал было ко мне, но несколько рослых мужчин схватили и повалили его на землю. Хьялдур снова схватил каменный нож и занес его над моей грудью, всего в нескольких децилагах.
— Как ты спаслась?! Кто спас тебя?! — он схватил меня свободной рукой за плечо и стал с силой трясти.
— Отец! — закричала я. — Борт!
— Ложь! — Хьялдур больно ударил меня ладонью по лицу. — Кто спас тебя, Майя?!
— В-ворон! — заикаясь, выкрикнула, выгибая спину от боли.
Хьялдур резко бросил нож в сторону и плюнул на землю. Он поднялся с колен и стал нервно отмерять шаги возле меня.
Через несколько секунд он снова бросился на колени и схватился обеими руками за мою шею. Воздуха больше нет.
Дико хотелось кашлять.
Но этот маньяк не собирался убивать меня так быстро.
— Кто?! — крикнул он, слегка ослабив хватку.
— Ворон..! С крыльями… из снега..!
— Нет! — зло выкрикнул друид. — Нет! Ты лжешь! Лжешь, как и лгал бы белоперый ворон!
— Во… рон..!
Хьялдур отпустил мое горло, и я разразилась сильнейшим кашлем. Сквозь кашель я отчаянно пыталась вдохнуть хоть немного воздуха, из глаз брызнули слезы.
— Лжец никогда не придет на помощь человеку! Только не Ун! — Хьялдур схватил нож и приставил к моей шее. — Ты лжешь! — последние слова он крикнул в небеса.
И вдруг раздался похожий на взрыв крик ворона. Небеса мгновенно потемнели, а Хьялдур отшатнулся на меня, падая на локти.
Я оглянулась. Деревенские жители и пилигримы были в ужасе от происходящего. Деревья вокруг хижины друида разом пожелтели — каждый хвойный гигант просто лишился жизни. Вновь подул сильный ветер, и пожелтевшие иголки закружились вокруг хижины в диком, необузданном вихре.
— Только не Ун! — снова закричал друид, уже испуганно. — Не Ун..!
И снова раздался хриплый голос ворона:
— Ун..!
В ушах дико зазвенело. Даже в глазах все начало двоиться от одного лишь этого слова.
А затем все вновь погрузилось во тьму.
Я не умерла. Только не в этот раз.
Никогда я еще не была настолько уверена в чем-либо. Я жива. Я выбралась из проклятого леса. Я избежала мгновенной казни и, видимо, обрела неизвестного покровителя.
Я жива.
И вскоре я вернулась на землю.
Когда я наконец-таки открыла глаза, то обнаружила себя сидящей на коленях своего отца. Откуда-то сбоку слышалось гортанное пение Хьялдура, будто бы лишь сильнее вводящее меня в транс. Со всех сторон на меня смотрели десятки, а то и сотни голубых глаз, только и ожидая, когда я наконец очнусь.
— О-о-ох… — простонала я, хватаясь за разрываемую болью голову.
— Майя… — раздался тихий, почти что шепчущий голос моего отца, крепко обнимающего мое хрупкое детское тело. — Ты все еще здесь?
— А кто ж еще, ты, сын великана… — простонала я в ответ, и мой отец тихо засмеялся.
— Доченька… — кажется, он улыбнулся. Его горячие губы коснулись моей макушки. — Как все было? Люди хотят знать.
— Борт! — раздался из толпы выкрик моей матери.
— Молчать! — резко и зло оборвал он ее на полуслове.
— Они… — протянула я, — начали оживать. Снорри упал вниз, и еще один полз ко мне, вроде бы… И я раздавила ему голову камнем.
— А потом? — улыбнулся отец.
Хьялдур стал петь громче. Все больше это походило на легенду, которую рассказывают маленьким детям под песнопения скальда.
— Я спустилась за Снорри, но веревка сорвалась. Пришлось отбиваться, и…
— Скольких ты одолела?
— Что? — я непонимающе взглянула на папу.
— Скольких мертвецов ты одолела, Майя? — серьезным тоном переспросил он.
— Не знаю, четверых? Может… Не помню…
— Ха-ха! — вдруг радостно завопил мой отец и вскочил на ноги, поднимая меня вверх за подмышки. — Смотрите! Смотрите все! Это моя дочь!
— Борт, умоляю тебя! — снова закричала моя мать, едва не плача.