Иногда дело доходило даже до практики.
— Давай, Майя, — Хьялдур положил мне руку на плечо. — Я позову младшего духа, а ты попробуй с ним поговорить.
Я неуверенно кивнула, чувствуя, как от волнения у меня мелко дрожит все тело. Хьялдур сел в позу лотоса напротив меня на полянке перед домом и стал раскуривать свою трубку. Вместе с тем из его губ стало доноситься низкое, гортанное пение, рокочущее среди густого дыма трубки.
Будто бы по велению друида клубы дыма стали закручиваться в причудливые спирали, смешиваясь, сталкиваясь, но постоянно сохраняя один узор. Все больше и больше мелкие спирали соединялись в одну большую, а затем Хьялдур прикрикнул:
— Гун дарр!
От его крика дым вмиг рассеялся, а на его месте, словно выйдя из тумана, появился маленький, тусклый огонек, казалось, не имеющий ни веса, ни сущности. Лишь маленькая, бестелесная вспышка света, витающая в воздухе вокруг меня. Ее движения казались сперва хаотичными, а затем я поняла, что существо движется вокруг моей головы.
Хьялдур, взглянув на меня, улыбнулся и кивнул.
— Эм… Привет? — неуверенно сказала я искорке.
Та вдруг остановилась прямо перед моим лицом. Казалось, будто бы она приглядывается ко мне.
Но стоило мне улыбнуться, как искорка стала будто бы скакать перед моим лицом. Она кружила совсем рядом, иногда слегка касаясь кончика моего носа и щекоча его. Невольно я весело засмеялась и стала пытаться прикоснуться к ней, но искорка улетала прямо сквозь мои пальцы, играясь со мной.
— Эти называются ярошами. Маленькие, веселые духи, которые очень любят детей и не любят…
Он не успел договорить, как из-за моей спины послышался свист, а затем веселый крик моего отца:
— Хэ-хэй, умники! — судя по голосу он уже был немного пьян. Ровно настолько, чтобы потерять совесть и стать разговорчивым.
Искорка при звуке криков моего отца тут же испарилась в воздухе, будто бы растворяясь в лучах солнечного света.
— Они не любят… — вздохнул Хьялдур, — взрослых. Особенно пьяниц.
— Эй, это кто это тут пьянь, а?! — наигранно сердито прикрикнул мой отец и упал на колени рядом со мной, приобнимая меня за плечо. — Сам-то только после браги раскололся, про дочку мою рассказал!
— Эх, Борт. Да если б я пил столько, сколько и ты, то давно бы уже был вместе с духами, — улыбаясь, вздохнул Хьялдур и протянул отцу руку.
— Это потому что ты не воин, друже! — улыбаясь, ответил отец и пожал руку друида. — Ну как вы тут?
— Хьялдур учит меня разговаривать с духами, — я, гордая собой, широко улыбнулась.
— С духами? — отец удивленно вскинул бровь. — С теми, что…
— Да, Борт, пустая ты головешка, — вздохнул мой учитель. — А ты сейчас помешал ей говорить с ними.
— Грм-м-м… — вздохнул в ответ папа, а затем махнул рукой, улыбаясь. — Да и к черту их! Майя, пошли давай!
— А? — я непонимающе взглянула на него. — Куда идти?
— Надо уметь не только травы собирать и с духами лобызаться, но и за себя постоять! Пойдем-пойдем давай!
После этих слов он, прежде чем я или Хьялдур успели бы что-то ответить, резко подхватил меня за ноги и спину и поднял в воздух. Я вскрикнула от неожиданности, но папа лишь закинул меня на плечо, на котором я болталась, как мешок картошки, и, насвистывая себе под нос, пошел прочь из леса.
— Спасибо, Хьялдур! — он махнул рукой друиду, не оборачиваясь.
— Ага, давай, давай… — вздохнул тот в ответ и устало улыбнулся, глядя нам вслед.
Отец поудобнее положил меня себе на плечо и бодро зашагал прочь. От него, как и всегда, пахло потом, кровью и спиртом. Запах за долгие годы стал мне уже давно привычным, ибо им буквально был заполнен наш дом, если только мама не готовила что-нибудь вкусное, вроде рыбы или мяса. Жаль, что раньше я не понимала того, насколько мне, оказывается, дорог этот запах и сам здоровяк, несущий меня на своем плече. Жаль, что раньше я не понимала того, насколько он меня любит и насколько сильно я на него всегда полагалась.
Когда мы уже вышли за пределы древнего леса, папа наконец-таки поставил меня на ноги и взял за руку, ведя за собой.
— Ты знаешь, куда мы идем? — улыбнулся он.
— Вот то-то и оно что нет, ты же не сказал, — стараясь не засмеяться, ответила я.
— Будем учиться! Учиться тому, что я умею, а Хьялдур — нет!
— Пить брагу?
— Хм, — отец ухмыльнулся. — Это потом, как подрастешь. А сейчас я буду учить тебя бить людей.
— Бить людей?
— Прям по морде!
Видя, с каким удовольствием отец говорит об этом, я невольно тихо прыснула от смеха.
— Чего смешного? — непонимающе спросил он, взглянув на меня.
— Пап, я же слабая. Да и зачем мне это?
— Как это зачем?! — воскликнул вдруг он неожиданно громко. — Ты должна уметь постоять за себя! За свою правду! Всегда будет много несогласных, кто будут тебе мешать.
— Но ведь всегда можно договориться, и…
— Дочь, послушай, — папа остановился и встал передо мной на колени, чтобы смотреть мне прямо в глаза. — Ты не понимаешь людей. На твоем пути тебе встретятся самые разные люди, которые будут тебя ненавидеть, завидовать тебе, понимаешь? И они сделают все, чтобы ты не добилась того, к чему идешь. Думаешь, с ними можно договориться?
— Всегда можно договориться, пап.
— Эх, Майя… — папа покачал головой. — А если волки?
— Волки? — улыбнувшись, переспросила я.
— Волки, — кивнул папа. — С волками ведь не договоришься!
— Пап, — я улыбнулась в ответ. — Меня есть кому защитить. Не волнуйся.
Папа задумчиво взглянул мне в глаза, едва не прожигая во мне дырку своим напряженным взглядом. Будто бы он пытался понять, до конца ли я с ним честна и стоит ли прислушаться ко мне.
Не спорю, позиция отца мне абсолютно ясна, однако я также понимаю и то, что на тренировки я буду тратить время, которое могла бы тратить на улучшение жизни людей. Понятия не имею, как и что дальше случится со мной, поэтому терять время было категорически нельзя.
— И кто же? — вздохнул наконец папа.
— Снорри, Варс… — начала перечислять я своих верных пиявок.
— Снорри? — отец усмехнулся. — Тот толстый мальчишка, которого ты спасла от несмертных? И Варс… Его брат? Майя, я тебе клянусь, его пятки в тот день сверкали сильнее, чем самые красивые монеты из-за моря.
— Плохо ты их знаешь, — слабо улыбнулась я и положила руку на плечо отцу. — А если хочешь тренировать меня, то почему бы не тренировать их? Вместе ведь мы сильнее, так?
— Хм… — отец нахмурился, задумавшись. — В твоих словах есть смысл.
Я лишь кивнула в ответ, и мы направились в деревню, искать пиявок.
Денек был погожий, один из тех дней, когда лень — лучшее занятие, которое можно придумать. Пока мы шли через деревню, местные мужики то и дело здоровались с отцом и предлагали выпить, но тот мужественно отказывался от такого заманчивого предложения, ведь у нас были и другие дела.
В такие хорошие деньки не только мужчины, но и женщины и дети вываливают на улицу чтобы подышать свежим воздухом, насладиться теплом пока еще яркого солнца и просто размять косточки. Деревенская детвора, как правило, собиралась одной большой компанией, где они уже сами придумывали, чем им заняться. Разумеется, в такой группе было некоторое деление по полам и возрастам, но, в целом, все держались более-менее дружно.
Разумеется, таких маленьких идиотов, как я и пиявки, в этом клубе не жаловали. Впрочем, нам оно и не надо было — мы всегда находили кучу других занятий помимо игр с другими детьми. И, само собой, зачастую эти занятия оборачивались чем-то страшным, как в случае инцидента в лесу.
Был и у нашего статуса изгоев однозначный плюс — найти пиявок было легче, чем какого-то из других детей. Хочешь найти маленьких вредителей? Ищи проблемы, а мы будем где-то рядом.
Так было и в этот раз.
— Да убери ты ее! — Варс громко кричал откуда-то сверху, сидя на высокой березе. В его голосе слышался страх и нотки обиды.
— Хе-хе, трус! — дразнилась откуда-то снизу Кира.