Воины ярла похватали копья и направили на меня. Кира тихонько захихикала, и остальные пиявки также сбросили с рук веревки.
— Я требую, чтобы со мной говорили как с равной. Иначе можете прямо сейчас бросить меня в море с обрыва, — уже серьезно сказала я, глядя прямо в глаза Куаннинга.
Тот на секунду опешил, а затем у него на лице появилась искренняя гримаса раздражения.
Точно! Он не может меня убить! Ярл ему не позволит! Значит, этот раунд за мной, слащавый капитанишка.
— Майя Бортдоттир… — вздохнул, наконец, он и махнул рукой, приказывая воинам опустить копья. — Ты и твои… пиявки обвиняетесь в трех убийствах, двух детоубийствах и убийстве ставленника ярла. По древнему закону за одно только убийство полагается…
— Стоп, — Хьялдур вышел вперед, расталкивая людей. — Майя никого не убивала. Она защищалась.
Я уверенно закивала.
— В это можно поверить, учитывая то, что трое мужчин из деревни кораблестроителей убили ее отца и подстрекали остальных на расправу над ней. Однако как можешь ты оправдывать убийство их детей? Убийство женщины по имени Офа, которая унаследовала власть от почившего мужа?
— Я не могла оставить отпрысков в живых, — зашипела я. По толпе пронесся шепот и негромкие возгласы. — Пока их род жив, за них есть кому мстить.
— А месть порождает месть. Так сказано в законе Первого Царя, — вставил свое слово Хьялдур. — То же касается и Офы, которая, будучи наделенной властью, не остановила убийство Борта, отца Майи.
— Но какое бы зло не замыслила Офа против Майи Бортдоттир, она все еще ставленница ярла, — Куаннинг ухмыльнулся и зыркнул на меня. — Убить ее значит предать власть нашего правителя.
— Правителем был ее муж, — поднял руку Хьялдур.
— И она унаследовала его титул, — возразил Куаннинг.
— Тише… — прохипел вдруг вышедший вперед Кнуд. — Она была здесь не единственным старостой. Но важно не это.
Все взгляды устремились на усатого старика, который потирал пальцами висок и будто бы пытался что-то вспомнить.
— Моя семья… — снова прохрипел он. Ему кто-то подал чашу с водой, которую он сперва понюхал, а затем осушил одним глотком. — Моя семья была первой в сосновой бухте. Первая пришла в те земли. И потому наш род считался главным в деревне.
— И то же с семьей Офы, — Куаннинг кивнул. — Ее предки первыми поселились в тех землях, и по древней традиции ярл даровал им правление над деревней.
— Но кто первым ступил на этот берег, парень? — прохрипел Кнуд.
По толпе пронеслась довольно громкая волна шепотов и негромких разговоров. Люди пришли в движение, разговоры становились все громче.
— Ну? Кто готов солгать первым? — усмехнулась я. — Или перед воинами и духами этого места вы уже не такие смелые, как с маленькой девочкой, а?
Люди в толпе постепенно умолкли. Никто не решался вставить слово.
— Я так и думала, — негромко произнесла я.
Куаннинг взглянул на меня. На его лице читалась некоторая обеспокоенность.
— Первым был я. — заговорил Хьялдур. — Но я друид и давал обет не брать себе земель и жен.
— Так кто же из мирян был первым, ступившим на пески этого фьорда? — Куаннинг прищурился.
Я улыбнулась, глядя то на него, то на людей вокруг. В какой-то мере было забавно наблюдать за тем, как все боялись признать правду. Оно и понятно, ведь в любом из исходов эти люди оказывались в проигрышном положении.
— А ты как думаешь? — наконец спросила я его. — А вы? О чем вы сейчас думаете? — обратилась я уже к народу.
Лица у всех были мрачнее тучи. Наверное, помимо меня сейчас могла улыбаться только одна Кира, но той вообще было все нипочем.
— По закону Первого Царя я являюсь старостой этой деревни, представителем власти ярла. А вы все… Все были в сговоре против меня.
— Нет, подожди… — начал было Куаннинг, но я резко подняла в воздух руку, прервав его.
— Тихо. Дай я скажу, — я зыркнула на него. Он явно бы недоволен тем фактом, что в конечном итоге я оказывалась права, но не мог с этим ничего поделать. — Хьялдур, какое наказание указано в законе за покушение на старосту?
— Смерть, — сухо ответил друид.
Я молча кивнула, вздохнув, и принялась вышагивать взад-вперед, изредка поглядывая на толпу. Что удивительно, хоть воинам ярла это и не нравилось, но теперь они встали между мной и людьми, защищая меня от них.
— А теперь все меня выслушают, — повысив голос, обратилась я к толпе. — Снорри, пожалуйста…
Мальчик кивнул и опустился передо мной на колени. Я осторожно забралась ему на плечи и он легко поднялся со мной верхом. Может, конечно, это и не производило нужного эффекта на людей, но, однако, так я хотя бы могла видеть все их лиц и реагировать на эмоции, когда это необходимо.
— Это вышло случайно. Все это понимают. Ибо никто не знал закона, кроме как друид. — я кивнула на Хьялдура. — И, тем не менее, это произошло. По закону я стала старостой деревни, что будет построена на этой земле.
— Здесь нет пахотных земель, — ворчливо прохрипел Кнуд.
— Пока нет, — уточнила я. — Со мной не только хитрость и жестокость. Вы все знаете, что в моей голове есть такие знания, которые помогут всем. И я дам вам всем пахотную землю. Всем и каждому. Но для этого нам всем нужно работать сообща.
— Кхм-кхм… — подал голос Куаннинг. Я взглянула на него, и он продолжил: — Ярл предоставляет вашей деревне пищу на ближайшую зиму, а также освобождение от налогов на два года.
— И что же ярл хочет взамен? — спросила я.
Куаннинг ухмыльнулся.
— Тебя.
— Чего?! — вздохнула я.
— Что?! — взревел Снорри, но успокоился, когда я погладила его по макушке.
Улыбка не слезала с лица Куаннинга. Было видно, что он доволен тем, что одержал пусть и маленькую, но победу. Пусть и не сам, но он смог подпортить мне мои планы.
— Ты можешь отказаться, — улыбаясь, он пожал плечами. — Но тогда мы увезем все зерно обратно.
Глядя на него сейчас, у меня в груди закипала злость. Я буквально слышала, как непроизвольно начала скрипеть зубами, потому что прекрасно понимала — отказаться я не могу. Попросту не имею права.
— Что вообще это значит?! — возмущенно воскликнула я. — Зачем ему… я?!
— Взамен на благосклонность ярла ты пообещаешь, что выйдешь замуж за его сына, когда у тебя начнутся лунные крови.
— Лунные кро… Что..? — непонимающе протянула я.
Впрочем, до меня быстро дошло, что он имел в виду. Все мое лицо мгновенно покрылось краской. Наверное, сейчас я выглядела, как спелая ягода клюквы.
— И как это понимать?! — воскликнула я. — Я даже не видела этого сынка, а меня уже ему в жены требуют?!
— Ты можешь отказаться, — ухмыльнулся Куаннинг. — Но тогда эти люди не протянут до весны.
Я до боли прикусила губу, оглядываясь на измученных людей вокруг. Удивительно, как меняется отношение ко мне всего за несколько минут разговора — еще двадцать минут назад они готовы были повесить меня на ближайшем дереве, а сейчас многие из них смотрели на меня с надеждой в глазах. Черт бы их побрал…
— Да будет так! — краснея, выкрикнула я. — Соленый Ворон дала свое слово! Но!
Куаннинг хотел было что-то сказать, но я прервала его, лишь только успел он раскрыть рот.
— Но я требую три года освобождения от налога. Мы не сможем вырастить ничего в этом году, а одного года будет мало для восстановления хозяйства.
Юноша ухмыльнулся.
— Ярл предвидел такой исход. Да будет так.
Я услышала, как кто-то из толпы облегченно выдохнул. Кнуд в это время вытер рукавом пот со лба — даже на его лице читалась радость, хоть мрачный старикашка и пытался это скрыть. С каждой секундой все громче становились радостные голоса в толпе, перешептывания, легкий смех.
— Я еще не закончила, — сурово сказала я, снова оглядывая толпу людей. — Я все еще не закончила говорить о вашем предательстве.
Толпа мгновенно затихла. Люди стали переглядываться между собой, непонимающе поглядывая на меня. В этот момент ко мне подошел Хьялдур и шепнул: