Я не помню, как уснула в ту ночь. Возможно, просто начала клевать носом и в конечном итоге упала без сил, а быть может, мне снова стало плохо, и я потеряла сознание. Пугало осознание факта, что оба варианта звучали в равной степени правдоподобно.
Так или иначе, проснулась я уже далеко за полдень внутри первого здания нашей деревни. Да и проспала бы я еще дольше, если бы не ветер, завывающий в брешах стен "длинного дома". Оглянувшись, я увидела рядом с собой Киру, которая что-то царапала на кривоватых досках драккара.
— Доброе утро, — потянувшись, сказала я.
Кира лишь улыбнулась в ответ, не говоря ни слова.
— Все нормально?
Подруга кивнула.
— Вы со Снорри опять играете в молчанку?
Девочка широко улыбнулась, обнажив белые зубки, и быстро закивала. Невольно я улыбнулась ей в ответ и издала легкий смешок.
— А можешь привести сюда Хьялдура, пожалуйста?
И опять же, не говоря ни слова, Кира выбежала наружу и, быстро семеня бледными ножками, убежала прочь.
Я наконец поднялась со своего места на сырой земле и стала рассматривать ее рисунки. На кое-как выструганных досках теперь красовались изображения черепов, цветочков, а в самой середине композиции две девочки в платьях, держащиеся за руки. Какая прелесть.
Не прошло и пяти минут, как Кира за руку привела друида. Сегодня он почему-то не был одет в свой привычный наряд из шкур животных, а надел лишь рубашку свободного покроя и простые кожаные штаны.
— Утречко, учитель, — я встала, когда он вошел. — Люди начали мне доверять?
Хьялдур тяжело вздохнул и смахнул со лба пропитанную потом прядь волос. Только сейчас я заметила, что его руки были в крови.
— Не так сильно, как они пытаются это показать, — ответил наконец он. — Но это все еще удивительно. Как тебе это удается?
— Если расписывать по пунктам, то я просто даю людям поверить в то, что я преследую исключительно благие цели и хочу направить усилия на удовлетворение их нужд. Плюс своим примером показываю, что верю в идею, о которой говорю.
Хьялдур слабо усмехнулся и сел на пол, вздыхая.
— Что случилось-то? — я кивнула на его руки.
— Люди болеют, — прохрипел друид. — У некоторых гнойников становится слишком много. Одна женщина борется с горячкой.
Я засучила рукав, чтобы взглянуть на свои собственные волдыри и понять, что за ночь некоторые из них увеличились в размерах.
— Мне нужна твоя помощь, — сказала я друиду. — Тебе придется оставить людей на день-другой, но так надо.
— Да я даже не удивлен… — Хьялдур отмахнулся и цокнул языком. — Что мне им сказать?
— Чтобы не вздумали давить шишки. Так будет только хуже.
— Откуда ты это знаешь? — он взглянул на меня.
Я улыбнулась и легонько постучала пальцем по своему лбу.
— Я вспоминаю.
В последние дни я начала понимать, что могу вспомнить некоторые моменты из своей прошлой жизни. Не то чтобы я забывала их от слова совсем, однако с каждым днем я могла вспомнить все больше деталей, а также могла запомнить и выучить больше, чем раньше. Головные боли теперь уже оправдывают себя, и это не может не радовать.
Когда мы шли к сожженному кострищу с парой глиняных горшков, я начала по памяти пересказывать то, что вспомнила еще вчера:
— В древности люди заметили, что одежда лучше отстирывается в определенном месте над рекой. Знаешь, почему? — на момент мне стало смешно от того, что я рассказываю едва ли не пещерному человеку про "древность".
— Почему? — друид взглянул на меня.
— Над рекой совершались человеческие жертвоприношения. Трупы сжигали, а вода просачивалась сквозь пепел, образуя щелок. Это важнейший ингридиент, он смешивался с жиром трупов и в реку попадала густая, пенистая масса.
— Я не понимаю… — тихо произнес Хьялдур.
— Сегодня мы будем изобретать мыло, Хьялдур, — улыбнулась я ему.
С этими словами я поставила глиняный горшок у сожженного костра и засучила рукава. Пора браться за дело.
Если задуматься, процесс приготовления мыла не такой сложный, как может показаться, и его вполне реально повторить даже в условиях каменного века. Радует то, что для приготовления нам нужно лишь три простейших ингридиента — древесная зола, жир и пресная вода. Возможно, подошла бы и морская вода, однако времени для экспериментов у меня не было.
Первым шагом было набрать нужное количество золы. К счастью, сожженный этой ночью огромный костер способствовал этому, и набрать два горшка было довольно просто. А вот следующий шаг уже сложнее и немного опаснее — изготовление самого щелока.
Дело в том, что просто смешать золу с водой недостаточно. Ее буквально нужно вываривать, пока в емкости не выпадет осадок, а определить нужную кондицию довольно сложно, учитывая тот факт, что посуда у нас была исключительно непрозрачная, а пары во время варки вдыхать было довольно неприятно.
Впрочем, вскоре мы развели костер и соорудили небольшую подставку для горшка из камней для того, чтобы кипятить воду. Результат процесса заключался в том, что после выпадения осадка на дне емкости мы получали самый настоящий легкий щелок. Проверить его готовность довольно просто — я заставила Хьялдура сунуть палец в полученную жидкость, и он получил химический ожог. Возможно, первый в истории этого мира.
Однако пока мы вываривали щелок, образовалась еще одна проблема в виде людей, которые во все больших количествах стекались к нам, чтобы поглазеть на то, что мы творим. Надо ли говорить, что с моей репутацией ведьмы подобные действа были мне совершенно не к лицу?
— И какой же яд ты готовишь на этот раз? — к нам подошел Свен, неодобрительно взглянув на меня и скрестив руки на груди. Я увидела, что на тыльной стороне ладони у него разрастались гнойные волдыри.
— Не яд — лекарство, — улыбнулась я в ответ, помешивая едкое варево.
— Оно и видно… — протянул юноша, поморщив нос.
— Это еще не самая плохая часть процесса! — весело выкрикнула я, широко улыбаясь. — Пиявки, тащите жир!
Нам очень повезло, поскольку кроме зерна люди ярла притащили с собой еще и тушу убитого оленя. Это Хьялдур попросил их подбить животное в надежде прокормить людей еще чуть больше, и, в конечном итоге, это привело к тому, что мне не нужно бегать по лесам в поисках живого материала для мыла.
Вскоре Кира прибежала ко мне, все еще молча протягивая чашу, наполненную белесым жиром животного. Я улыбнулась и кивнула ей в знак благодарности, а затем вывалила эту массу в свободный горшок.
— А вот теперь — самая плохая, — ухмыльнулась я, начиная помешивать топящийся жир длинной деревянной ложкой.
И, как я и пообещала, не прошло и нескольких минут, как воздух вокруг нас заполнил отвратительный запах топленого жира. Оно и хорошо — это отвадит от нас зевак и даст нам возможность спокойно работать.
— Ты уверена… что этим можно лечить людей? — с отвращением на лице спросил Хьялдур, глядя то на меня, то на варево в горшке.
— Даже друид не выдерживает этого, хм? — ухмыльнулась я несмотря на то, что у меня самой кишки наружу выворачивало.
Впрочем, было уже слишком поздно, чтобы останавливаться. Поэтому в конечном итоге я перешла к финальной части процесса — варке полноценного мыла.
Я смешала в одном горшке примерно в равных пропорциях щелок и топленый жир, предварительно убрав из последнего всплывшее сало. Теперь дело оставалось за малым — выпарить всю лишнюю влагу и дождаться, пока вся эта масса загустеет.
— Это, Хьялдур… — продолжала рассуждать я, помешивая густеющий бульон, — главный признак великого царства.
— Вонь? — друид поморщился.
— Нет, — усмехнулась я. — Хотя и она тоже. Но первый признак — мыло. Хочешь верь, хочешь нет, но благодаря этой штуке люди не будут болеть.