Я издала тихий смешок, чувствуя, как от волнения к глазам подступают слезы.
— И что ты будешь замечательным друидом, Майя, — он наконец надежно закрепил капюшон на моей голове и взглянул на меня, широко улыбаясь. — Два раза в год я обходил все гнезда воронов в запретном лесу, забирался на самые высокие деревья, чтобы найти их перья, и… Тебе хоть нравится?
Не говоря ни слова, я кинулась на шею друида, заливаясь слезами радости и крепко его обнимая. Он лишь похлопал меня по спине, тихо посмеиваясь.
— Вот, теперь тебе можно врачевать, дорогая ученица. — ласково сказал он и вытер пальцами слезы с моих щек. — Пойдем.
Взявшись за протянутую мне руку, я вместе с Хьялдуром прошла внутрь палатки, в которой была практически кромешная темнота. Друид подпер шкуру на входе палкой, чтобы свет проникал внутрь, а я в это время уселась у больной женщины.
Ее дыхание было тяжелым и сбивчивым. Волосы липли к лицу от пота, а глаза были прикрыты. Возможно, она и вправду спала, однако даже так она находилась в бреду от температуры. Готова поспорить, что сейчас ей снились кошмары.
— Оставляю ее тебе. Но если не получится… — заговорческим тоном протянул Хьялдур, похлопывая по мешочку со сверлами, висящему у него на поясе.
— Да поняла я! Все, кыш! — шикнула я на него, а затем тихо обратилась к Свену. — Расскажи мне о ней.
— Ее зовут Анника. Ее муж прикрывал беженцев, когда мы все отходили к кораблю.
— Не-е-ет… — застонала вдруг женщина, извиваясь на своей лежанке из шкур. — Юрий… Юрий..!
— Юрий? — удивленно спросила я.
Свен кивнул.
— Так звали ее мужа. Юрий Семецкий. Он был, вроде как, не из северных племен.
— Оно и видно… — протянула я. — А откуда, не знаешь?
— Из страны далеко на юго-западе, за землями Коммунахты, — тихо ответил он. — Те земли зовут Вольницей, а людей из той страны — гетами.
Я медленно кивнула, пытаясь переварить полученную информацию.
Значит, все-таки есть в этом мире настоящие страны, а может быть и целые цивилизации. Это, надо сказать, обнадеживало и пугало одновременно: есть у кого позаимствовать ценные знания и опыт, но и есть кому вторгнуться на наши земли и покорить нас. Если они хотя бы чуточку сильнее нас, то уже можно сказать, что мы покойники.
— Откуда ты так много знаешь про эту женщину и ее мужа? — обратилась я вновь к Свену.
— Ты никогда не спрашивала о моем имени, — все также спокойно ответил юноша, поднявшись на ноги, насколько позволяла высота палатки, и отходя к выходу. — Мое имя — Свен Юрсон, сын Юрия.
Так он ее сын! Это его мать! Надо было догадаться, что не просто так он крутится вокруг больного человека!
— И если ты сумеешь спасти ее, то я вверю тебе свою жизнь, Майя Бортдоттир, — сказал он напоследок, вылезая из палатки.
Очередная сложность. Конечно, хорошо, что теперь я не за просто так буду заниматься ее лечением, однако на кону стояла верность пусть и одного, но все-таки человека. Лишних друзей не бывает, это я уяснила благодаря событиям прошедшей недели, а такого крепкого парня я могла много для чего применить.
Впрочем, хватит рассуждений. Пора действовать.
Анника лежала на нескольких больших шкурах, уже пропитавшихся ее потом, совершенно обнаженная. Не сказала бы, что меня очень интересовало ее тело — в моем возрасте гормоны, видимо, еще не дали о себе знать, поэтому я могла спокойно заниматься ее осмотром.
Хьялдур, стоит заметить, прилежно исполнял мои указания по поводу лечения больных. На теле женщины виднелось множество ран от заражения, которые друид явно обрабатывал мылом моего производства. И если сами по себе раны, в общем и целом, были чистыми, то вот виднеющиеся тут и там воспаления меня совсем не радовали.
Основным очагом заражения была правая рука — она почти полностью была покрыта следами от волдырей. К слову, даже после правильной обработки и лечения оных на теле оставались огромные оспины, иногда настолько серьезные, что кожа отсутствовала совсем и можно было разглядеть пораженную плоть. Таким образом я могу предположить, что мы имеем дело с некротическими бактериями, с которыми, увы, сам по себе иммунитет человека не справляется. В подтверждение моей теории служит общая припухлость зараженной конечности — явный признак поражения вышеописанными бактериями.
В такие моменты я благодарила себя из прошлой жизни, ведь это была едва ли не единственная вещь из школьного курса биологии, которую я запомнила. И то запомнила лишь потому, что слово "некротический" звучало до ужаса круто.
Если вспомнить о примитивной медицине, то помимо различных трав на ум мне приходит одна довольно спорная вещь — кровопускание. Чисто технически, уменьшив количество крови в организме, я должна заставить тело вырабатывать свежую кровь, полную лейкоцитов. Впрочем, я могу быть неправа, и тогда я только сделаю хуже. Но сомневаться было некогда.
Я поделилась своими мыслями насчет больной с Хьялдуром, но тот явно сомневался в моих методах.
— Да, мы практикуем кровопускание, но не при таких болезнях… — задумчиво протянул он. — Ты уверена?
— Нет, — я покачала головой. — Но в отсутствии лекарств у нас нет выбора, верно?
Хьялдур похлопал по мешочку на поясе.
— Нет, — сказала я на это, чувствуя, как по спине поползли мурашки. — Готовь нож, веревку и повязку. И не забудь все тщательно промыть мыльной водой!
Вздохнув, друид принялся за работу.
Я же в это время пыталась вспомнить, какие еще методы лечения я могу применить. Чисто технически, я могла бы поставить ей банки, но она ведь даже не кашляет. Да и банок у меня нет…
Другим способом было бы сбить температуру обильным потоотделением, однако с нее и без того пот стекает ручьем.
Как ни посмотри, а выбора не было. Придется работать с тем, что есть.
Тем временем все было готово. Мы вместе с Хьялдуром тщательно отмыли руки мыльной водой, а затем намазали их чистым мылом и подождали, пока оно высохнет, образовывая тонкую пленку. В отсутствии перчаток это был, наверное, единственный способ обезопасить себя от контакта с зараженной кровью.
И, наконец, настало время операции. Хьялдур заранее подставил под воспаленную руку женщины глубокую тарелку, чтобы не пачкать кровью шкуры, а я тем временем туго перетянула ей руку чуть выше локтя. В конце концов, мы же не хотим, чтобы она умерла от кровопотери.
Я кивнула учителю, и тот покрепче взялся за рукоять обсидианового ножа. Вздохнув, он аккуратным, точным и быстрым движением сделал небольшой порез прямо по разбухшей от жгута вене на сгибе локтя, и темно-бардовая кровь быстро заструилась по ее руке, стекая в тарелку.
— А оно… Должно так быстро..?
Друид кивнул и пару раз пошлепал ладонью по ее руке. Кровь все продолжала стекать.
В этот момент я поняла, насколько тяжело все-таки жить без нормальной системы измерения. В конечном итоге сейчас мне оставалось только на глаз определять количество крови, которую мы из нее выкачали. Я начинала нервничать, глядя на то, как тарелка постепенно наполняется горячей венозной кровью, но мой учитель, кажется, оставался спокоен.
— И-и-и… — вдруг протянул он, при этом указывая мне рукой на подготовленную заранее плотную тряпку для повязки. — Все, закрывай.
Я тут же крепко прижала к ране ткань, которая мгновенно превратилась из серой в ярко-красную. Кровь все не останавливалась, но друид все еще выглядел спокойным, и также спокойно он начал наматывать поверх этого куска материи ленту чистой ткани, чтобы удержать ее на нужном месте.
— Подержи ей руку. Вот так… — сказал Хьялдур, и я встала во весь рост, держа руку женщины поднятой.
Вскоре кровь, кажется, перестала капать с ее руки, и я вздохнула с облегчением.
— Может и поможет… — вздохнул Хьялдур и выдавил из себя измученную улыбку. — Но все-равно лучше добыть лекарств.