Мне же оставалось лишь руководить. Руководить и думать, как убедить людей сражаться с чудовищем. Как убедить их в том, что с таким оружием мы можем победить монстра.
— Не понимаю, — вздохнул старик Кнуд в свои пышные усы, отчего они задрожали. — Зачем это? Ведь гораздо проще сделать добротный лук, чем тратить время на эту… Штуку.
— Тебе и не нужно ничего понимать, — устало ответила я ему вот уже в который раз. — Просто доверься мне.
— Майя, тебе и так люди доверились, — заворчал он. — И им нужны доказательства. Доказательства того, что эта твоя штука работает, и что это не происки Уна.
— Кну-у-уд… — устало простонала я и уронила голову на верстак, который представлял из себя, по сути, просто достаточно широкий пень. — Я же уже говорила тебе. Из лука тяжело стрелять, не у каждого найдется на это сила. Да даже я устаю после двух выстрелов, а я ведь практикуюсь каждый день!
— И что? Наши мужчины достаточно сильные, чтобы натянуть тетиву.
— Но мужчин нам не хватит! — воскликнула я. — Я делаю это потому, что мне нужен буквально каждый! Всего на один выстрел, большего и не понадобится!
— И чтобы женщины могли стрелять…
— Мы должны сделать арбалеты. Для стрельбы из них не нужна огромная сила, нужно только прицелиться и… — я сделала жест руками, изображая как держу арбалет и стреляю из него. — Понимаешь?
— Не нравится мне все это… — вздохнул Кнуд.
Я снова измученно простонала и уронила голову на пенек. От всех этих мыслей в висках ужасно ныло, а из-за диеты, состоящей только из полбы и морской рыбы я была безумно сонная и с явно пониженной мотивацией.
Если я не могу убедить даже Кнуда, то как я заставлю людей доверить мне свои жизни? Тут и ежу понятно, что вся операция обещала быть крайне рискованной. Скорее всего, кто-то даже погибнет, пока мы будем пытаться выцелить у твари слабое место.
Целыми днями я размышляла над этой проблемой, а когда не была занята этим — контролировала производство первого прототипа арбалета.
Практически сразу было решено сделать его максимально примитивным и отказаться от большей части конструкционных особенностей. Так, например, под нож пошел спусковой крючок — вытачивание креплений и сверление отверстия под него отнимало слишком много времени. Вместо этого принцип работы был чуть более примитивным — тетива закреплялась в небольшом желобе, прямо на конце ложе для болта. Суть заключалась в том, чтобы, уперев приклад в плечо, прицелиться, а затем легонько приподнять тетиву указательным пальцем, после чего она запускала заранее подготовленный в ложе снаряд. В теории это должно было сработать. В теории.
На практике же, когда был готов первый прототип арбалета, выяснилось, что при достаточно приятной силе (деревянный болт с заточенным наконечником вполне себе застревал в деревянной мишени, пробивая ее на три-четыре сантилага), точность, мягко говоря, оставляла желать лучшего. Да куда там! Не было никакой точности — я попала в мишень с третьей попытки, а ведь расстояние было всего лагов двадцать!
Первая мысль, которая возникла у меня после неудачных экспериментов, была связана с тем, что плотники, изготовившие арбалет, банально не могли проверить точность и аккуратность своей работы. Здесь в кои-то веке пригодилась система мер, которую мы изобрели с Хьялдуром. Иными словами, я потратила еще вечер на то, чтобы изготовить пару десятков линеек с сантилаговым ходом и погрешностью в максимум два миллилага. Чисто технически, этого должно было быть достаточно для того, чтобы сделать производство более точным.
Арбалет "Марк-2" был изготовлен в течение дня после того, как я объяснила мастерам принцип работы линейки. Что удивительно, все они дружно согласились с тем, что это была довольно удобная штука, так как до этого они, к примеру, вычисляли нужную толщину досок при помощи разрезания березового листа на равные части. Иными словами, мое изобретение было воспринято более чем положительно.
Собственно, благодаря линейке был найден недостаток первой модели арбалетов — разная длина плеч лука. Оно и понятно — с обыкновенным луком все было немного проще, к нему можно было пристреляться, да и не у всех образцов луков были одинаковые плечи, но арбалет требовал гораздо большей точности производства.
Когда наконец была готова вторая модель, я лично проверяла качество исполнения, и была приятно им удивлена — разница в длине составляла менее одного сантилага, а толщина была и вовсе одинаковой, с учетом погрешности измерений.
Когда настало время теста, Снорри натянул для меня тугую тетиву, я аккуратно разместила короткий, толстый болт с обожженным кончиком на ложе и прицелилась. Выдохнув, я наконец коснулась тетивы пальцем, она звонко тренькнула, и стрела устремилась в мишень, звонко пробивая кору и древесину.
В целом, тесты этой модели показали, что точность стабильно держалась на уровне шестидесяти процентов. Тут, разумеется, можно сделать скидку на то, что как раз я-то умела стрелять, поэтому скажем, что точность арбалета при отсутствии нормальной подготовки составит около сорока процентов, что, надо сказать, тоже довольно неплохо.
Сложнее было высчитать мощность орудия, поскольку у меня не было возможности замерить скорость полета снаряда и его общую кинетическую энергию — я и в школе с нормальным оборудованием-то не могла, а тут каменный век! Впрочем, можно было с уверенностью сказать, что простейшие деревянные болты без оперения пробивали дерево на три сантилага с расстояния в двадцать лагов. Разумеется, вероятнее всего расстояние уже при реальных боевых действиях будет куда больше, но я, в целом, согласна на точность в пятнадцать процентов и пробивную силу в "два сантилага внутрь сосны".
После моего одобрения плотники стали делать арбалеты, принимая "Марк-2" за золотой стандарт. Я не стала говорить им о том, что до золота тут как до луны, в частности, из-за того, что они вряд ли могли себе представить расстояние до спутника, да и просто огорчать работяг не хотелось — все и без этого были на взводе, а лагерь теперь регулярно патрулировали мужики с длинными копьями. Как будто они могли ими что-то решить, в самом деле.
Вечера я проверила в расчетах, пытаясь хотя бы примерно понять, какими ресурсами мы располагаем в данный момент. Картина вырисовывалась, надо сказать, довольно паршивенькая — древесины у нас хватит примерно на пятьдесят арбалетов за вычетом неизбежного процента брака. И тут стоит отметить, что это число — абсолютный максимум, при котором мы отказываемся от запасания дров на зиму. В этом вопросе оставалось лишь надеяться на то, что после освобождения болот мы сможем пройти в соседние провалы и найти древесину там.
Как же это все тяжело, черт бы все побрал!
На звук моего измученного стона в дом-драккар почти бесшумно зашла Кира и стала гладить меня по голове.
— Ну, ну, все будет хорошо-о-о… — ласково протянула она, а затем вынула из-за пазухи большое красное яблоко. — Вот, угощайся.
— Откуда?! — глаза у меня, надо полагать, в этот момент натурально загорелись.
Я впилась зубами в сочное, сладкое яблоко, едва не застонав, но уже не от усталости, а от чистого удовольствия.
— А я не боюсь по болотам ходить, — улыбнулся рыжий чертенок.
В иной раз я, наверное, разозлилась бы и отчитала ее за такие риски, однако на этот раз ей, так уж и быть, удалось задобрить меня угощением. К тому же, я ведь действительно нуждаюсь в сладком — без него котелок совсем не варит. Шутка ли, но как-то выдался год, когда все яблони в запретном лесу перестали плодоносить, и от недостатка сахара я буквально не могла нормально разговаривать — слова путались и терялись внутри головы.
— Что тебя беспокоит, сестричка? — улыбнулась Кира и запрыгнула на скамью драккара, висящую теперь на "потолке".
Я тяжело вздохнула, потирая пальцами висок, и картинно закатила глаза. Кира захихикала, пристально наблюдая за мной.
— Нам чего-то не хватает, да?
— Нам всего не хватает, — кивнула я. — Все дерево уйдет на оружие. На зиму не остается дров. А люди боятся оружия, которое я для них делаю.