– Но говорят, они «золото партии», миллионы прячут и...
– Чушь. – обрезал Свиридов. – Нет никакого «золота партии», не верь базарным сплетням. А если и было, давно его пропили и развеяли. Всех бывших чекистов простили, и живых, и мертвых. Пенсионеры по дачам сидят, мемуары пишут.
Они уже спустились в большо й холл при колоннах, приостановились в дверях и Свиридов подал Лене картонку визитной карточки.
– Будь здоров, Волохов. Позвони мне, если возникнут какие-нибудь соображения.
И это предложение прозвучало формально, обыденно – Свиридов явно не ждал от Лени никаких телефонных сообщений.
Леня сунул визитку в карман и они простились.
Вот и свобода. – признал Леня на улице факт очевидный – Вот и весь допрос в МУРе! Допрос откровенно бюрократический, без напряжения и борьбы.
Леня даже огорчился – знаменитый МУР оказался такой же убогой чиновничьей организацией, как, скажем, контора домоуправления. Да и то сказать – велико событие: смерть секретарши затрапезной фирмы «Кураре»! Нынче убивают крупных банкиров, фирмачей, известных журналистов, взрывают офисы и все это стало уже столь надоедливым, что публика и не ждет от правоохранительных органов сенсационных разоблачений. Нет этих разоблачений! Потеряла бывшая советская милиция свой авторитет, а новая русская ещё не набрала его.
Леня спустился по Петровке к Большому Театру, по дороге наткнулся на ларек и взял пенный бокал чешского пива за шесть рублей. Ополовинив бокал, он призадумался, попытавшись вычислить – кто, все же, при такой оперативности навел на него милицию? Мог, понятно, дать нужную информацию хитрован Коверкотов. Или – Куравель с Фраковым. Или – Виктория Лобова, племянница Лимоновой – если именно с ней он столкнулся прошлой ночью.
На донос Коверкотова, как и на очевидное предательство руководства родной фирмы Лене было наплевать, а вот встретится с племянницей очень хотелось, поскольку Леня поймал себя на мысли, что о каких бы несуразицах случившегося не размышлял – все время возвращался мыслью к этой девчонке, прыгнувшей с высоты забора ему в руки, словно с небес.
Солнце уже залило город заполуденным жаром, улицы разомлели, кружек в пивном ларьке не хватало и возле Лени нетерпеливо топтался немолодой мужчина – глядел в рот, ожидал, когда освободится посуда.
Леня допил пиво, отдал кружку в руки жаждавшего и решил, что надо ехать на фирму, чтоб обо всем доложиться шефу, а уж он, Степ-Степ Куравель, пусть принимает генеральное решение, коль скоро его волей Леня попал в переплет.
Леня вспомнил про утерянный сотовый телефон и закручинился – этого шеф не простит ни при каких ситуациях, хорошо если останешся только без месячной премии.
... Торопиться навстречу служебным неприятностям смысла не было, а потому Леня по дороге на фирму не удержался от визита к «Тимофею»
Первым, кого он увидел в зале кафе, оказался Вася Блинов. Тот восседал за столиком в эркере и расцарапаная, подкленная пластырями физиономия его излучала такую гордость, словно он пострадал прошлой ночью при освобождении из лап террористов заложников в детском саду. Едва Леня присел к столу, как друг накинулся с вопросами.
– Ты где пропадаешь?! Дома нет, на фирме тоже, Куравель тебя везде ищет, волнуется, аж заикается.
– Я под колпаком. – ответил Леня внушительно.
– Каким колпаком? – вытаращил глаза Вася.
– У милиции под колпаком.
Герой осовобождения заложников изменился в лице.
– Из-за вчерашней битвы?! Тебя уже притянули?!
– По другим делам. – нехотя ответил Леня, а дружок обиделся.
– Ленька! Ты решил, что поумнел за последнее время?! Ты от меня начал что-то скрывать, а потому попадешь в такую переделку, что даже я тебя из неё уже не вытащу!
– Ага. – ответил Леня и взглянул на подлетевшего Тимофея, лицо которого было озабоченным.
– Леня, – сказал тот негромко и многозначительно. – Тебя с утра искали очень серьезные люди. Нехорошие люди. Спрашивали, был ли ты тут в пятницу.
– Да? – равнодушно спросил Леня.
– Да. И я, и весь оркестр, официанты показали, что ты торчишь здесь каждый вечер, а в пятницу ушел утром на рассвете субботы.
– Спасибо.
– Это вам спасибо. – сказал Тимофей и неожиданно выложил перед друзьями по конверту. – Ваш гонорар, парни, за вчерашнюю работу.
– Мое боевое ранение ты учел?! – ерепенисто спросил Вася.
– Учел. – Тимофей передернул плечами. – Мне уже шеф-повар рассказал, как ты ночью грабил банк! А швейцар Аркадий думает, что ты застрелил мента. Ну ты и трепло!
– Они меня неправильно поняли! – возмутился Вася, но уже в спину удалившегося Тимофея.
Леня сунул конверт со своим заработком в карман не считая и проворчал недовольно.
– Пора нам менять эту точку. Здесь запахло жареным.
– Подожди. Ты где был утром? В милиции?
– Да. Просто расспрашивали о Лимоновой. – нехотя ответил Леня.
– А что с ней? Нашлась?
– Задушили в гараже. – Леня с удовольствием наблюдал, как изменилось Васино лицо. – Надо было не с негритянками путаться, а поехать со мной. Как договаривались. Ты что заказал покушать?
– Ленька! – Вася смотрел побелевшими глазами. – Ты удушил секретаршу и угнал «мерседес»?!
– Ну? – ответил Леня, взял карточку меню, но выбрать себе блюда не успел. Чья-то тень заслонила свет солнца и, подняв голову, Леня увидел, что рядом с ним стоит начальник авто-тяги фирмы «Кураре» – Алмас Акмаев.
– Волохов! Ты, конечно, здесь! – прошипел он возмущенно, отчего его акцент усилился. – Сидит в кабаке, его ищут на фирме, волнуются и посылают МЕНЯ его искать!
– Не дергайся, Алмас. – миролюбиво ответил Леня. – Покушаю и поедем.
– Вставай! Господин Куравель зовет! – прокричал Акмалов, переполненный рабским усердием. – Вся фирма за тебя дергается, а ты со всякой шелупонью в кабаке сидишь!
Такое заявление было рискованным, если учесть, что за столом сидел Вася Блинов. Он и спросил с предупредительной, но капризной вежливостью.
– Простите, придурок, кого вы имеете ввиду, касательно шелупони?
– Тебя, голубого пидора! – грохнул Акмалов, даже не подозревая, что попал в самую болезненую точку Васиной натуры. И после такого заявления слов возражений уже не хватает, чтобы смыть оскорбление.
Вася и не прибегал к помощи слов. Поначалу он в одно короткое и резкое движение выплеснул в лицо Акмолова кувшин кваса, а пока холуй протирал глаза, Вася, не вставая со стула, ударил его ногой в живот.
Акмалов отскочил, мгновенно оценил ситуацию, сжал кулаки и двинулся на обидчика. Абстрактно рассуждая, крепыш Акмалов мог пришибить субтильного Васю одним ударом, но разгневанный посланец фирмы не учел, что в тщедушном теле противника бьется мужественной сердце бойцовой собаки. А Леня-то знал, что в драках, да ещё по причине кровного оскорбления, Васька неукротим и беспощаден до озверения. Ваське было попросту все равно – кто перед ним: пигмей, или Геркулес.
– Стоять! – крикнул Леня и протянул было руку, чтобы ухватить Васю за плечо. Но опоздал.
Из позиции «сидя на стуле» Вася нырнул в ноги Акмалова, сбил его на пол, тут же оседлал, сватил за уши и принялся выгибать позвоночник врага дугой, что при опреденном умении привело бы к перелому шейных позвонков, но для этого, по счастью, не было ни умения, ни сил. А потому Вася попросту принялся бить головой Акмалова об паркет, бить так, что со второго удара кровь брызнула из носа и губ Акмалова во все стороны.
Леня ещё только поднимался со стула, а Тимофей и швейцар Аркадий уже перебежали зал, оторвали Васю от поверженного оскорбителя, подскочивший официант тут же накрыл лицо Акмалова салфеткой и скандал был погашен с профессиональным умением – за дальними столиками не успели даже любопытства проявить.
Как всякий крепко побитый хам, Акмалов откровенно испугался, пищал и старался наощупь определить сломан ли у него окровавленный нос. Ваську ещё колотил азарт боевой лихарадки и он рвался из рук Тимофея, чтоб завершить сокрушение врага до полного уничтожения.