– Свиридов слушает.
– Это Волохов Леонид. Я вернулся! – бодро сказал Леня.
– Кто? Ах, Волохов! Ну, и долго ты ещё будешь в бегах?
Леня такого вступления ожидал.
– А я вам очень нужен? Срочно?
– Каждый день твоего уклонения судья не зачислит в положительное деяние. Чем раньше явишся, тем лучше, сам понимаешь.
– А парочку дней подождать сможете?
– Ты, Волохов, не торгуйся. – рассердился Свиридов. – Теплая камера и арестанская баланда тебе приготовлены. В Греции отдыхал?
– Рядышком, на Кипре. – не удивился осведомленности Свиридова Леня.
– Купался небось, с аквалангом нырял? – Свиридов и не гасил завистливых ноток в голосе.
– Ага.
– Во зараза! Живут же, прохиндеи! Ну, Волохов, ещё пару дней отсутствия я тебе дозволяю. Пройди аклиматизацию, простись с родными и близкими. Но если в среду не обьявишся, то тебя уже возьмут в системе федерального розыска. Ясно тебе, что это означает?
– Ясно. – ответил Леня, хотя никакой ясности ситуации не видел.
Однако несколько дней свободы ему даровали и Леня бестрепетно направился домой. Тем не менее, сговорчивость Свиридова его поразила причин её Леня понять не мог.
Болтанка в Средиземном море, бессонная ночь в аэропорту Афин, нервный перелет до Москвы настолько измотали Леню, что он даже Васе не позвонил, даже не перекусил на сон грядущий, а сполоснулся в душе и повалился в постель.
Глава 16
Ночью хлынули дожди. Никто не предполагал, что после жаркого июльского лета, после засухи в центральных и южных областях России август-1998 начнется насквозь мокрым, хляби небесные разверзнуться и дождь будет идти с утра до вечера, без перерыва в темные часы суток.
Но дождь, как оказалось опять же с утра, в понедельник, – это ещё явление в половину страшной беды.
В 09.10, когда Леня явился на работу, оказалось, что фирмы «Кураре» более не существует!
То есть, поначалу все сотрудники (около двух дюжин столоначальников) обнаружили, что двери заперты, охраны нет, как отсутствует и сама вывеска фирмы. В пятницу, по сообщению бухгалтера Сенчуковой, все было в полном порядке, разошлись на уик-энд при абсолютном благополучии и президент Куравель даже сказал напутственное слово: «Отдыхайте спокойно, друзья! На ближайший год наше будущее лучезарно и обеспечено! Через два-три дня мы выходим на высокую орбиту!»
– Что за орбита? – спросил Леня потеряно.
Дряблая и некрасивая Тамара Васильевна Сенчукова ответила со слезой.
– Да кто ж его знает?! Наш президент перманентный оптимист!
Ответ нашелся у Мартынова, которого трясло от горя, но яростного качества.
– Да набил Куравель карманы деньгами и сбежал! Я же говорил, всегда говорил, что наша фирма подставная! Бандитские фокусы прикрывала!
– Чушь вы мелете! – Сенчукова вспыхнула от гнева и закричала, забыв про личные горести. – Ты, Колька, окосел от зависти и глупости! Это ты мне, главбуху, про воровство говоришь?! Без меня ни одной копейки не украдешь! Степан Степанович честнейший человек!
Мартынов этих криков не испугался и заверил убежденно.
– Ничего! Судья разберется! Вы, госпожа бухгалтерша, ещё будете носить своим дружкам передачи в тюрягу, это я вам обещаю!
– Что-о?! Моим дружкам?!
Общего подавленного настроения эта перепалка, натурально, не улучшала. Крикливый скандал давал, понятно, разрядку нервной системе, но трагизма положения не смягчал. Леня подумал, что сбежать, строго говоря, Куравель никуда не мог, а потому закрытые двери фирмы обьяснятся скорее всего неуплатой аренды или ещё какими-то техническими трудностями, которые быстро разрешаться.
Сенчукова оказывалась в испуганной толпе сотрудников за главную Фраков, вице-президент, раньше полудня на работу не приходил, поскольку в первой половине дня бегал по высоким инстанциям. Сенчукова никакого решения принять не могла.
Дождь поливал головы испуганных и потерянных людей, женщины едва не плакали, мужчины нервно похихикивали, но что делать – никто не знал.
В практике сегодняшних дней внезапная ликвидация фирмы для Москвы была обыденным явлением: фирмачи построили «пирамиду», или зарядили лотерею, нахапали денег и исчезли, оставив клиентуру с носом. Как и что можно было украсть в «Кураре», понять было трудно. Но надо учитывать национальные особенности – в России крадут и там, где ничего нет. Каким образом это получается, остальному миру непонятно, однако многовековая история Государства Российского лишь подтверждает уникальную способность россиянина красть из пустоты, из вакуума.
– Господи, – стонала Сенчукова. – Что ж делать-то? Новое место работы искать?
Призрак безработицы, витавший в стране, коснулся и бывших сотрудников «Кураре», но все ещё не верилось, что доброжелательный русофил Куравель выкинул такой фортель, которого от него просто невозможно было ожидать.
– Мужчины! – в отчании закричала кассирша Жанна. – Ну, что вы стоите, как тряпки?! Сломайте дверь хотя бы!
– Зачем? – деловито спросил её механик Петраков.
– Посмотрим, что внутри! Может все начальство убитое лежит?!
Такое в Москве тоже случалось и предположение Жанны никого не ошарашило.
– А ты ответишь за этот взлом? – осведомился Петраков.
Жанна отвечать не собиралась, а мужчин обозвала, тем не менее, недоносками и «облаками в штанах».
Потом обнаружили, что на автостоянке нет ни одной машины, а гараж заперт на висячие замки. Уныние достигло крайней степени, когда во двор вкатился алый «фольксваген», а из него выскочил Илья Фраков, свежевыбритый, пахнущий крепким одеколоном, в широкополой шляпе, веселый и энергичный.
– Что тут происходит?! – напористо осведомился он и к нему кинулись словно к чудотворцу-спасителю. Сенчукова заголосила.
– Илюша, фирма порушена! Президент по домашнему телефону не отвечает! Двери заперты!
Фраков на миг замер, застыл статуей, но оценил обстановку за секунду и тут же истерично захохотал так, что у него шляпа с головы упала.
– Что вы смеетесь, Илья Николаевич?! – завизжала Жанна. – Мы же за прошлый месяц зарплату должны были получать! Тут какая-то афера прокручена, а мы все остались без работы!
– Стоп! – Фраков пришел в себя. – Это какой-то бред! Не может такого быть. Спокойно. Вся наша зарплата слишком маленькая сумма, чтоб президент на неё соблазнился. Домой к нему ездили?
– И там никто двери не отпирает! – прокричала Сенчукова.
Фраков думал менее трех секунд, после чего сказал коротко.
– Топор.
– Что?
– Топор и лом. Принесите со стройки. Будем ломать дверь.
Инструменты доставили вмиг. Лене вручили топор, а Мартынов и Петраков принялись орудовать ломами, так что на вскрытией стальной, патентованной двери ушло менее десяти минут. По ходу этой яростной и громовой работы, Фраков шепнул Лене.
– Это что-то не обьяснимое, неправоподобное, даже для меня, Леня. Я теряю веру в свой ум!
Леня не успел ответить, что в свои мозги он уже давно потерял веру дверь рухнула и сотрудники толпой ринулись на штурм родной фирмы.
В офисе всех ожидал очередной оглушительный сюрьприз. Там ни то что святых икон и пузатого самовара не было, но исчезла мебель, мыло и туалетная бумага из сортира! Все кабинеты были выметены, вычищены, линолиум коридора протерт. Безрадостная картина повергла в шоковое состояние даже Фракова.
– Странно. – сказал он задумчиво. – Ведь сейф у нас был старинный, на сорок пудов, привинченный к полу...
– И деньги в нем были! – бледнея на глазах, подтвердила Жанна и тут же нашла выход. – В милицию звоните!
Но опять же – как звонить, если нет ни одного телефонного аппарата? Фраков достал из кармана свой мобильник и заколебался.
– Господа, а что мы скажем милиции?
– Как что?
– Именно – что?! Владелец фирмы провел ликвидацию, вывез все свое имущество и это его право в системе рыночной экономики! Мы же не в государственном секторе работали!
Простейшая мысль словно всех в чувство привела. Только теперь дошло до сознания, что три года благоденствия фирмы вовсе не гарантировало её пожизненного процветания, это вам не Госбанк и ни Министерство обороны, те то – вечны!