– Пойду посмотрю, что будет в городе сегодня, интересно видеть следующий день после бунта и убийств.
Она на секунду взглянула на меня, опустила голову, у нее по-прежнему был отсутствующий вид. Она точно смотрела в пустоту или на какой-то невидимый предмет. Я стоял у дверей, собираясь уйти. Она снова взглянула на меня и сказала:
– Кабиль заплатил тебе за вчерашнюю работу?
– Пока нет.
– Подожди минутку.
Она встала и пошла в спальню. Я никогда не видел ее такой грустной. Такой она была похожа на Бушру. Она говорила о Кабиле без оскорблений. Какой еще сюрприз она собиралась мне преподнести? Я начинал все больше беспокоиться. Она внезапно появилась с тремя наручными часами в одной руке и двумя банкнотами по сто песет в другой. На голове у нее была очень красивая синяя косынка. Теперь она походила на жен фараона, изображения которых я видел на страницах журналов. Я с удивлением и некоторой робостью взглянул на нее.
– На, возьми. Продай эти часы и возьми себе деньги. Никому ничего не говори. Будь осторожен. Не надо продавать их в тех местах, где знают Кабиля. Ты же не будешь вечно работать с контрабандистами. Тебе лучше найти другую работу.
Я растерял все слова, которые готовился сказать ей. Спрятал часы и деньги в карманы и посмотрел на ключ в замке:
– Ты запрешь дверь изнутри?
– Да.
Я открыл дверь и вышел. Отойдя подальше, обернулся. Саллафа стояла на пороге, утирая глаза. Я не двигался. Смотрел на нее, ни слова ни говоря. Я знал, что вижу ее в последний раз. Это было прощание. И всех остальных девиц я больше не видел: девушку из Айн Кетеута, Асию, Фатиму. Я пошел прочь, не оглядываясь. В глазах у меня стояли слезы. Мне хотелось сохранить образ этой девушки на пороге дома. Должно быть, она глядела мне вслед. Я запретил себе оборачиваться, чтобы проверить это ощущение. Нас вдохновляла одна и та же сила, которая запрещала мне возвращаться, и которая заставляла Саллафу оставаться на пороге дома, мешая ей вернуться в дом или догнать меня, либо для того, чтобы отправиться куда глаза глядят, либо для того, чтобы остаться вместе в этой лачуге. Это было также и прощание с лачугой, а, возможно, и с теми парнями, с которыми я познакомился там[20].
Глава 11
После того, как я покинул лачугу, я не просыхал от пьянства. Я был с Лейлой в ее комнате. Ее звали Лейла Зассыха. Один приятель Хамид Зайлаши объяснил мне, почему ее так прозвали. Во сне у нее случалось недержание мочи. Лалла Зхур, хозяйка этого дома, сама прислуживала нам. Девицы болтали между собой взвизгливыми голосами. За две ночи, проведенные в этом доме, я занимался любовью с тремя из них. Я отдавал предпочтение Рашиде. Она была тоненькой и очень гибкой в постели. Эту ночь я проведу с Лейлой. И узнаю, правда ли то, что о ней говорят. Она налила вино в два стакана и сказала:
– Ну что, закажем еще одну бутылку?
– Мы закажем еще одну бутылку, потом еще одну, потом третью, пока не надеремся в лоскуты, – ответил я ей мечтательно.
Она встала, приоткрыла занавес на двери и позвала Лаллу Зхур. Повернувшись ко мне, спросила:
– Что с тобой? Ты грустишь. Что-то случилось? Тебе не нравится со мной?
– Да нет. Я кое о чем думаю.
Она присела и улыбнулась мне. Раскурила сигарету и сунула ее мне в рот, потом закурила другую для себя. Я думал о Саллафе и разглядывал тело Лейлы. Оно было более пышным, более красивым, чем тело Саллафы. Мне нравились ее жесткие черные волосы. Пышные волосы, чтобы я мог укрыться ими. Я очень внимательно разглядывал это тело.
– Почему ты так на меня смотришь? Я тебе не нравлюсь?
– Я уже сказал тебе, что кое о чем думаю.
– Не надо думать слишком много. Ты становишься от этого грустным.
Мы услышали голос Лаллы Зхур:
– А вот и я. С добрыми вестями, иншаалла.
– Входи, Лалла Зхур, – сказала Лейла.
Сильный запах ее арабских духов наполнил комнату:
– Вот и я. Добрый вечер!
– Еще одну бутылку, – попросила Лейла.
– Я проведу ночь с Лейлой. Сколько?
– Всего-навсего шестьдесят песет. За любую другую – не меньше ста.
Я оплатил ночь и вино. Послышался голос какой-то девицы:
– Лалла Зхур…
– Иду-иду. Уф! Как же она орет, эта Рашида! Я пришлю вам вина с Рашидой или с Алауэй аль-Арусией.
Чьи-то шаги. В дверь постучали. Лалла Зхур спросила, кто там. Я узнал голос Кандуси.
– Сама доброта идет к нам в дом, – сказала Лалла Зхур, – благословен тот, кто видит тебя. Почему тебя так давно не было? Нам тебя так не хватало.
20
Я пишу эти воспоминания в 1972 году. С тех пор прошло двадцать лет. Я больше не встречал ни Саллафы, ни Бушры. В 1963 году я узнал, что обе девушки в 1952 году поступили на работу в бордель Бусбира (Проспера) в Касабланке. Через несколько месяцев Бушра вышла замуж за официанта кофейни из Аль-Джадиды. Но замужество было неудачным. Она снова стала заниматься проституцией в том же месте. На сегодняшний день мне неизвестно, что стало с ними.