– Странно.
– Ожидается, что море еще выбросит на берег трупы. Знаешь, это долгая история. Разговор об этом требует времени.
Он выпил стакан и добавил:
– У меня с собой пятьсот песет, это твой заработок за ту работу, которую ты делал с нами. Я собирался отдать их тебе сегодня вечером. Но, принимая во внимание твое состояние, лучше отдам тебе их завтра.
– Как хочешь.
– Я оставлю их у Сиди Мустафы, хозяина кафе «Ракаса». Он славный и честный человек. Ты его знаешь?
– Да, я несколько раз был у него в кафе.
Кандуси боялся, что я спущу все деньги за одну ночь.
– Я еще должен кое-что тебе сказать.
– Что? – спросил я.
– Ты должен сохранить в тайне наши дела. Трое носильщиков, которые работали с нами, – мужественные парни. У меня нет никаких опасений с этой стороны. Но неизвестно, что может случиться. Если тебя вдруг арестуют и будут допрашивать, не говори, что ты работаешь с нами. Они будут тебя бить. Будь смелым, не бойся их.
– Будь спокоен.
– К счастью, тебя не знают среди носильщиков в среде контрабандистов.
– Ты думаешь, что они пытали Кабиля?
– Не думаю, но кто знает? Чтобы заставить его заговорить, они вынуждены будут применить пытки.
– А груз в надежном месте?
– Его доставили хозяину, индусу, тем же утром.
– Понятно.
– А теперь тебе лучше пойти выспаться в какой-нибудь гостинице. В любом случае, постарайся менять место пребывания. Я постараюсь найти тебе комнату по цене меньше пятидесяти песет в месяц.
– А кто теперь ночует в лачуге?
– Никого. Уезжая, Саллафа оставила ключ бакалейщику. Но с лачугой все покончено, особенно после ареста Кабиля.
– Ты хочешь сказать, что она находится под наблюдением полиции?
– Кто знает? Возможно.
Мы встали. Бутылка была еще наполовину полная. Я сказал ему:
– Разрешишь мне взять с собой бутылку.
– Бери. Но только не возвращайся к Лейле Зассыхе.
– Я об этом даже и не думал. Пойду спать.
– Ты еще молодой, и у тебя впереди целая жизнь. Дни будут долгими.
Он расплатился с официантом, пока я ждал его на улице. Он пожал мне руку со словами:
– Я полагаю, что ты сможешь сам дойти до своей гостиницы.
– Я уже не ребенок.
Он улыбнулся и ушел.
Я пошел по Торговой улице. В переулках встречались пьяные, проститутки и педерасты. Была полночь. На площади Джнан Кабтан мне преградил дорогу какой-то пьяный молодой человек. Улица была пустынна:
– Ах! Прекрасный малыш, куда ты идешь?
– А тебе какое дело?
Он протянул руку к моей бутылке.
– А разве эта бутылка предназначается не нам?
– Оставь меня, поди прочь.
Я попытался обойти его.
– Я живу здесь неподалеку, – сказал он мне с нескрываемой агрессией. – Вон там, на улице Зинана. Пойдем со мной, проведем ночь вместе.
Он прибавил, пытаясь погладить меня по щеке:
– Почему ты такой упрямый?
– Что тебе от меня надо?
– Чтобы мы провели ночь вместе.
Я схватил бутылку за горлышко и угрожающе произнес:
– А почему бы тебе не провести ночь со своей матерью или сестрой?
Он завопил:
– Ты оскорбил мою мать, я сейчас тебе покажу.
Я отступил, он бросился на меня, пнув ногой в низ живота. От боли у меня искры из глаз посыпались. Руками я закрывал живот. Он еще раз ударил в то же самое место. Я упал, покатившись по ступеням. Бутылка разбилась. У меня в руке осталось горлышко бутылки. Я увернулся от удара кулаком, который он направил мне прямо в лицо. Но он попал мне по руке, которой я защищал лицо. Посыпались удары. Я уворачивался, всячески стараясь избежать ударов в лицо. Из окна закричала какая-то девушка:
– Хватит, не надо бить его так. Он же меньше тебя!
Мне удалось увернуться еще от одного удара. Он потерял равновесия и упал навзничь. Я собрался из последних сил и двинул ему ногой прямо в лицо. Девушка закричала:
– Да остановитесь! Вы же убьете друг друга!
Теперь он защищал свое лицо от моих ударов. Острым осколком бутылки я располосовал ему руку, которой он защищался. Он заорал как дикий зверь:
– Мое лицо! Мое лицо! Будь проклята твоя вера!
Я пустился бежать, оставив его наедине с его болью и проклятиями.
Девушка сказала:
– Вот чего вы хотели! Вот чего вы добиваетесь!
Я несколько раз упал на ступенях лестницы. По лицу, колену, у меня текла кровь, а в руке я все еще сжимал осколок бутылки. Я все еще слышал его крики, когда добежал до Баб аль-Аса. Вытащил носовой платок и приложил его к носу. Кровь текла у меня из носа и изо рта.