Когда уже в октябре Гермиона трансгрессировала к воротам Хогвартса, об упущенном времени она сожалела только в том плане, что половина погожих дней в этом году прошла мимо неё. Хорохорилась, понятное дело, и смещала фокус внимания на более безопасные темы. Но, возможно, все эти заминки пошли им только на пользу. Не то чтобы они со Снейпом быстро сошлись, до Пасхи общались и работали в лаборатории вместе несколько месяцев. Однако, потом всё как-то закрутилось и понеслось вперед, так что решать приходилось быстро и на эмоциях. Да и вместе они были, кажется, даже меньше, чем врозь, пережив сто одну размолвку. Не самые здоровые отношения. Но сейчас, если уж она успела всё передумать, накрутить себя и решиться на важный шаг, то Северус точно имел возможность расставить приоритеты.
Ей, конечно, придется подкинуть ему ещё пищи для размышлений, но с идеологией вопрос для себя он уже должен был закрыть, наблюдая последствия действий Воландеморта. И, особенно, его гибели. Пожиратели в массе своей трусливо разбежались по углам, а с теми агрессивными элементами, что остались верны Лорду, Снейп, она смела надеяться, прямой связи не имел. При этом близкие ему Малфои тщательно делали вид, что вообще никакого отношения к Тому не имели, пусть даже только в публичном поле. Это тоже должно было натолкнуть его на нужные размышления, что привлекательное для него «зло» по крайней мере не менее лицемерно, чем «добро».
К тому же он снова стал просто гордым полукровкой со змеиного факультета, а не любимым учеником Господина. И при этом оказался причастен к его смерти. Так что теперь ему нужно было много думать о будущем, чтобы не попасть впросак. Естественно, вряд ли по части его амбиций должность ассистента профессора в Хогвартсе скомпенсировала потери, так что крайне сомнительно, что покровительство Дамблдора приводило Северуса в восторг. Хотя он же сам устроился в аптеку на ставку ещё более незначительную, так что… Воистину, она слишком много думает и решает за других. Надо просто послушать, что скажет сам Снейп.
Но сначала нужно было позаботиться о Воландеморте, продолжив вбивать гвозди в крышку гроба. В его случае это выражение звучало особенно объемно. Гермиона прибыла в школу в будний день после обеда, как раз перед началом урока, так что спокойно добралась до восьмого этажа и зашла в Выручай-комнату, встретив по пути лишь пару человек, из которых только младший Крауч обратил на неё хоть какое-то внимание. Диадема приземлилась на стол Дамблдору менее чем через пятнадцать минут, большая часть из которых ушла на дорогу до директорской башни. Однако, сразу за меч он хвататься не стал. Хотя о чем это она? Оружие же ещё не напиталось ядом василиска, значит было бесполезно!
— Я изучу её и разрушу чары чуть позже, — объявил Дамблдор, разглядывая потускневшее от времени украшение.
— Что вы хотите узнать? — заинтересовалась Гермиона, так как дневник и кольцо он, вроде как, тоже до сих пор не… сжег. Да, выходило, что сейчас помочь им мог только Адский огонь.
— Я впервые столкнулся с такой магией лично, а уж феномен множественных крестражей в принципе уникален. А так как я в большей степени ученый, чем политик… — он хмыкнул. — В первую очередь мне хотелось бы попытаться спасти сами артефакты основателей. Я провожу опыты над дневником, как над наименее ценной вещью, и если мне удастся выжечь из него частичку души Тома, не повредив носитель, то я испробую эту методику на кольце. А потом и на диадеме, — Дамблдор поднял взгляд на Гермиону. — Но я готов к неудаче. Уничтожить крестражи важнее сохранения наследия предков.
— Честно говоря, я предпочла бы, чтобы вы избавились от них незамедлительно.
Уж точно стала бы спать немного крепче.
— Спешка не имеет смысла, учитывая, что мы добыли не все якоря Тома, — поправил её Дамблдор. — Если останется хотя бы один, полагаю, это всё равно будет достаточно для его возвращения. И я вас уверяю, я делаю все возможное, чтобы отыскать остальные. Орден все ещё не распущен в том числе и по этой причине.
А Аластор до сих пор пытается подловить Лестрейнджей вообще и Беллу в частности. Сам он, правда, делал это скорее в память о Роне, но Дамблдор, понятное дело, не собирался ограничивать его в этом стремлении.
— Более того, уничтожение крестражей, — продолжил директор, — особенно сразу нескольких в такие короткие сроки, может породить новые временные возмущения.
— Как раз наступило затишье, — саркастично протянула Гермиона. — Можно устроить ещё одну встряску.
— А вот тут вы не правы, мадам Фицрой. Я наблюдаю сбои регулярно, — он кивнул на свой прибор. — Просто они уже не так впечатляют на общем фоне. Это скорее своеобразные отголоски, приливы и отливы.
Она уставилась на золотой шнурок почти с ненавистью, как будто он был в чем-то виноват.
— К тому же больше некому удовлетворять мое любопытство, — продолжил Дамблдор. — Так что пришлось начать экспериментировать самостоятельно.
— Что-то случилось с портретом? — сообразила Гермиона.
— Да. Его магия угасла, как и должна была.
Директор не поленился и вышел из-за стола, чтобы открыть неприметный шкафчик рядом с занавешенным окном. За створкой скрывалось расширенное чарами пространство, так что изящная рама прекрасно помещалась внутри, прислоненная к задней стенке. Она наклонилась для удобства, разглядывая рисунок. Совершенно обычный, можно сказать маггловский.
— Зато не нужно заказывать новый, — улыбнулся Дамблдор. — Полагаю, теперь я смогу сделать его уже своим посмертным портретом.
Гермиона ещё раз вгляделась в застывшие глаза нарисованного Альбуса и, испытав неприятное тревожное чувство, решила перевести тему:
— Кого вы взяли на должность завхоза вместо меня?
— Мистера Люпина.
— Римуса? — ей не удалось сдержать удивление. — Он же наверняка великолепно сдал экзамены и мог рассчитывать на… Впрочем, работа есть работа, — перебила она сама себя, вспомнив, как ограничен в выборе был Люпин из-за своей «маленькой пушистой проблемы». — Средства нужны всем.
Действительно, остаться в Хогвартсе было вполне логичным решением для оборотня. Начальство уже изначально было в курсе его состояния. Вся «система» действий для обеспечения общей безопасности в полнолуние прекрасно продумана. А с зельем он мог, по идее, справляться и без посторонней помощи при должной сноровке. Старшая его версия ведь как-то обходилась без страховки, когда он преподавал Защиту.
— Вернуться в школу было свободным решением мистера Люпина. Полагаю, после получения наследства от друга он вполне мог позволить себе не работать какое-то время, — вновь удивил её Дамблдор.
— Постойте, наследства? Джеймс завещал ему свое состояние?
— Вообще-то мистер Поттер разделил всё свое имущество между близкими друзьями и мисс Эванс. Включая, погибшего мистера Петтигрю. Удивительное благородство. Думаю, он составил завещание сразу же после того, как сам унаследовал состояние, обеспокоенный развитием хода войны.
Или на этом попросту настоял нотариус, так как никаких прямых наследников у Джеймса не имелось и пока не предвиделось.
— Так что, скорее это мне все ещё были необходимы данные о состоянии мистера Люпина после приема вашего зелья, чем ему — трудоустройство, — подытожил директор.
Да, польза для Дамблдора была очевидна. Естественно, ему было недостаточно информации, после тех нескольких превращений, что курировала она. А тут все снова под рукой! Вот только оставался один вопрос…
— Кто варит ему противоядие?
— Мистер Снейп, — спокойно отозвался директор, будто это было само собой разумеющимся фактом.
— Я думала, вы не допустите Северуса к делам… — кого? Ордена? Дамблдора, как политика?
— Он ведь и так знает, что мистер Люпин — оборотень. Но и без вашего влияния никому об этом сообщать не стал.
Снейп вообще умел помалкивать, что было даже слегка удивительно для такого язвительного человека.
— Хорошо, — наверное. По крайней мере, что возразить, она придумать не смогла. — А кто новый преподаватель Защиты?
— Не волнуйтесь, мадам Фицрой. Не Сириус Блэк и не мисс Эванс, — усмехнулся директор. — Мистер Блэк, насколько мне известно, поступил на курсы авроров, мисс Эванс ищет себя в целительстве. А мне пришлось принять помощь Министерства. После смерти профессора Беррес кандидатов на её должность оказалось не слишком много.