Спрашивать напрямую, в публичном месте без всякой защиты приватности, что он имеет в виду, она, естественно, не стала. Но ответила максимально откровенно:
— Я знаю. Тот человек рассказал мне об этом. Но не переживайте, мистер Блэк, я не в обиде на вас. Вы были заложником ситуации.
Гермиона решила пойти ва-банк. Все говорило о том, что Регулус четко следовал своей судьбе и уже серьезно пересмотрел взгляды. И одно дело героически взбунтоваться против воли Тёмного лорда. И совсем другое быть убитым ровесником, когда сам Воландеморт вроде как уже проиграл, деспотичная мать мертва, а нелюбимый брат практически проявляет заботу.
— Есть границы, которые не стоит пересекать, — он свел брови к переносице. — Вы встречались с ним лично?
— Да, в тот самый день в июле.
— Когда он ум… — видимо, Блэк слишком сильно удивился её словам, забыв про аккуратность.
— Да, — Гермиона не дала ему озвучить вопрос.
И всё же не выдержала и наложила заглушающие, выхватив палочку из рукава. Это было неудобно, потому что Помфри могла в любой момент вернуться, заметить чары и начать задавать лишние вопросы. Но лучше уж что-то наплести Поппи, чем допустить гипотетическую возможность подслушивания Барти, пусть он и спал в другом конце помещения.
— Впрочем, это не совсем так. Полагаю, мы с вами оба прекрасно знаем, что он если и не жив, то как минимум не мертв окончательно.
— Не думаю, что я понимаю…
— Что вы украли у мистера Крауча?
Блэк прищурился, разглядывая её. Гермиона ответила на его взгляд. Если Сириус имел какое-то понятие о легилименции, то Регулус и подавно должен был что-то знать, а, возможно, даже уметь. Однако, об уровне его подготовки ей оставалось только догадываться, раньше она особенно к нему не приглядывалась — смысла не было. Но можно было попробовать прощупать почву.
Гермиона аккуратно прикоснулась к его сознанию и отразила свой разум, показав воспоминание. Всего одно, легкое для восприятия и короткое: лежащий на безликой столешнице медальон. Они с мальчиками столько времени провозились с ним, пытаясь уничтожить, что она запомнила его во всех подробностях. Просто продемонстрировать украшение и оценить реакцию Регулуса было гораздо проще, чем пытаться выпытывать у него что-то вербально. Финт удался. Зрачки Блэка расширились, и уже его видения замелькали в её сознании, как едва успевающие складываться узоры калейдоскопа. Было не ясно, хотел ли он ей все это показывать или попросту не смог проконтролировать мыслительный процесс, но по крайне мере взгляд Регулус не отвел, хотя мог.
В первой же сцене внимание Блэка оказалось сосредоточено на младшем Крауче. Видимо, все юные Пожиратели так или иначе общались между собой, а Регулусу и Барти, одногодкам, было банально проще пересечься. Конечно, вряд ли они являлись такими уж близкими друзьями. Гермиона не замечала, чтобы эти двое проводили много времени вместе в школе. Но пойди разбери этих слизеринцев, что у них считается дружбой! Да и, возможно, им просто не хотелось популяризировать свой приватный клуб поклонения Воландеморту, поддерживая публичные социальные связи.
По крайней мере в памяти Блэка Крауч предстал, как довольно открытый и эмоциональный молодой человек. Он с жаром делился с приятелем тем, что Господин посчитал его достойным, приблизил к себе. Своей экспрессией он напомнил ей Мальсибера из воспоминаний Северуса, когда тот не мог сдержать восторга, разглагольствуя о метке. Регулус напротив был довольно мрачным и сильно завидовал. Естественно, он не показывал этого Барти явно, но ей-то были доступны его истинные чувства. Очевидно, разговор между Блэком и Краучем произошел ещё до падения Лорда. Возможно летом, ведь, судя по обстановке, собеседники находились в чьем-то доме, а не в школе.
Сцена резко поменялась, как и тон Крауча. Он заговорщицки поведал Блэку, что Лорд доверил ему сокровище, и вытащил медальон из-за ворота рубашки в доказательство своих слов. Она на месте Тома не отдала бы такую важную вещь подростку. Но, наверное, он уже разглядел в нем фанатичную преданность, ведь в связи с гибелью однокурсников Северуса, молодую поросль пришлось раньше брать в оборот. Впрочем, он мог сделать подарок Барти за неимением лучшего варианта и просто из-за паранойи, обеспокоенный ситуацией со временем и предсказанием. Маловероятно, что кто-нибудь стал бы искать крестраж у Краучей, и Воландеморт это наверняка понимал. Или он находил ироничным то, что частица его души будет храниться в доме самого активного политического противника.
Понять, как отреагировал Регулус на секрет Барти, она не успела. На сей раз Блэк оказался в одиночестве, в другом окружении. Это точно была его комната на Гриммо, 12. Даже спустя столько времени она легко узнала детали. Он лежал на кровати и внимательно читал книгу в черной обложке. Название и текст Гермиона не видела, но предположила, что это было «Волхование всех презлейшее», наличие экземпляра которого у представителя рода Блэк совсем не удивляло. Впрочем, это мог быть и любой другой фолиант, посвященный Тёмным искусствам, главное, что он в нем вычитал. Регулус был возмущен. И испуган, пожалуй. Видимо, он понял, с чем имеет дело хотя бы в общих чертах.
Следующий кадр оказался длинною не более секунды и происходил уже в Хогвартсе. Блэк в нем подсматривал за Барти, который прятал какой-то сверток под матрас своей кровати. Сделать логичное предположение было не сложно. Когда Лорд пал, Крауч наверняка оказался совершенно разбит. И либо боялся оставить медальон дома, либо просто хотел держать подарок всегда под рукой, как символ связи с Господином. Проносить артефакт в замок было, конечно, тоже чревато, но, видимо, близость Дамблдора его не особенно беспокоила.
Ещё миг и вот Регулус уже копается в вещах Барти, заменяя медальон на, по виду, такой же. На что он надеялся? Крауч не мог не обнаружить подмены — вряд ли обманка даже попросту ощущалась, как оригинал, уж точно не «шептала». Хотя Блэк о таких тонкостях знать не мог. Да и каких гениальных планов она от него ждала? Его действия в пещере тоже были не слишком продуманными.
Видимо, Регулус почувствовал её снисхождение, так как они были обоюдно ментально связаны, и опустил взгляд, разрывая контакт.
— Он не заметил пропажи, — отрывисто бросил Блэк, оправдываясь. — Не сразу. Думаю, он понял, что медальон как-то влияет на него, поэтому не носил его на теле, меньше трогал. Но и при себе постоянно держать не мог. Мистер Люпин несколько раз обыскивал сумки старшекурсников после того, как из-за новых хлопушек одна пуффендуйка упала с лестницы, поэтому Барти пришлось хранить эту вещь в комнате.
Даже если он действительно аккуратно относился к крестражу, а не вошел с ним в полную гармонию, как Амбридж, сегодня очевидно что-то изменилось. Это обеспокоило Крауча и побудило его проверить сокровище на сохранность. Например, он увидел её в коридоре на пути к Выручай-комнате. Лорд вполне мог и его спрашивать о ней и Северусе, так что «мадам Фицрой» тоже должна была его напрягать. Или в ней говорило самомнение, а это было одно из тех совпадений, которое даже Дамблдор мог допустить.
— Просто он никому, кроме меня, не рассказывал о медальоне в принципе. Несложно было догадаться, с кого спрашивать, — угрюмо продолжил Регулус.
— Но нужно же было что-то делать, — демократично подхватила она.
— Я хотел уничтожить это, — теперь в тоне чувствовался пыл. — Тогда, что бы Барти не сделал, это было бы уже не важно.
— Однако, вы не смогли даже поцарапать эту вещь.
Регулус вновь поднял на неё взгляд. Гермиона улыбнулась, и беспощадное Адское пламя поднялось пылающей стеной в её мыслях, отразившись в разуме Блэка. В ответ он не то чтобы просиял, но явно вдохновился.
— Если вы планируете сжечь половину Запретного леса и себя заодно, то лучше не стоит. Скажите мне, где вы его спрятали, и я постараюсь решить все проблемы.
И вот опять она просила человека, без пяти минут Пожирателя, довериться ей, не то чтобы обещая сделать его жизнь лучше, но определенно собираясь что-то «исправить». А Регулус, хоть и так выдал ей почти все, что знал, явно сомневался в её благонадежности.