Наконец, ученые-мифологи не раз предлагали понимать известное свидание Зевса с Герой на Иде (XIV, 153–353) как пародийное изображение архаического мифа о т. н. «священном браке» Земли и Неба. Возможно, это изображение и не является исключительно пародией и сатирой. Но здесь, конечно, мы находим свободно поэтическое, весьма эмансипированное, совершенно светское изображение любовного свидания верховных божеств. От старинного хтонического мифа здесь остался только общий сюжетный контур; но вся мотивировка и весь художественный стиль, конечно, относится уже ко временам героизма и притом героизма перезрелого, изнеженного и избалованного. В том, что Гера гремит громом вместе с Афиной (XI, 45), или насылает бурю на Геракла (XV, 26 сл.), или заставляет само солнце заходить раньше положенного часа (XVIII, 239), или сотрясает Олимп одним своим движением на троне (VIII, 198 сл.), во всем этом необходимо находить очень яркие черты древнего хтонизма. Когда Гера является со Сном, и, одевшись в облака, они движутся по земле, то под их ногами колеблются целые леса (XIV, 284 сл.). Сон советует ей во время клятвы коснуться одной рукой земли, а другой моря (271–273). Когда конь Ксанф говорил человеческим голосом с Ахиллом, то этот голос вложил в него не кто иной, как именно Гера (XIX, 407). Кричит она, превратившись в смертного мужа, как 50 человек одновременно (V, 784–786).
Подобного рода тексты о Зевсе и Гере в корне разрушают традиционное и довольно-таки пошлое представление об этих верховных божествах как о красивых пластических изваяниях типа Фидия, Праксителя или Поликлета. Кто внимательно читает Гомера, тот думает о Зевсе и Герс немного иначе.
На фигуре Зевса остановимся несколько поподробнее и попробуем исследовать, каким образом его древние хтонические функции переплетаются с позднейшими героическими.
Несмотря на свою внутреннюю связанность с героическим миром и даже на его возглавление, Зевс у Гомера кое-где все же обнаруживает свои очень древние черты. В «Илиаде», XVI, 233–238 Ахилл молится Зевсу Додонскому или Пеласгийскому, который вообще является в Греции одним из древнейших и чисто хтонических Зевсов: Ахилл говорит об его пророках Селлах, не моющих своих ног и сидящих на земле; но он мог бы также еще прибавить и о дубе, в котором обитал Зевс и с которым он первоначально отождествлялся, о голубках в его ветвях и ворковании ими пророчеств, о ручье около этого дуба, тоже дававшем пророчества своим журчаньем. О вещании додонского дуба читаем также в «Одиссее», XIV, 327 сл., XIX, 396 сл.
Современный немецкий исследователь В. Кульман в своей работе о вступлении к «Илиаде»[76] проводит удачную мысль относительно того, что слова (Ил., I, 5) «свершалось решение Зевса» указывают на догомеровскую концепцию Троянской войны как возникшей в результате просьб Геи к Зевсу об уменьшении числа людей на земле. В самом деле, читателю этого начала «Илиады» не может прийти в голову, что речь здесь идет о решении Зевса наказать троянцев за обиду, нанесенную Ахиллом Агамемнону. Ведь весь этот эпизод о Фетиде и Зевсе содержится только в дальнейшем развитии действия; и он не может иметься в виду в самом начале «Илиады», где говорится о Троянской войне вообще. Кроме того, всем известно, что после этого обещания Зевса Фетиде урон терпят вовсе не только одни ахейцы, но не меньше того и троянцы. Можно привести достаточно текстов, указывающих именно на намерение Зевса губить и тех и других:
Ил., II, 3 сл., 37–40, XI, 52–55, XII, 13–18, 20–23, XIII, 222–227, XIX, 86–88, 270–274, XX, 21. Косвенные указания на «решение Зевса», которые отчасти можно оспаривать: II, 110 сл., IX, 17 сл., XII, 231 сл., XIV, 69 сл., XXII, 208 сл. Ср. VIII, 69, XVI, 658, XIX, 223.
Таким образом, уже первые строки «Илиады» свидетельствуют о том, что Зевс должен рассматриваться не только как бог героизма, но и как божество, еще достаточно близкое к Земле или во всяком случае как такое, которое из-за просьбы этой Земли готово уничтожить несметное количество героев.
У Гомера нередко попадаются указания на разные знамения Зевса, тоже свидетельствующие об его хтонизме, хотя уже и не в прямом смысле.
Таковыми знамениями являются: молния и гром, с которыми раньше он был только тождествен, — Ил., II, 350, VII, 478, IX, 236, X, 5, XIII, 242, XV, 377, Од., XX, 101, XXI, 413; радуга — Ил, XI, 27, XVII, 547; падающие звезды — Ил, IV, 75 сл.; птицы, а именно орел, — Ил… VIII, 247 сл, XII, 200, XXIV, 314, Од, II, 146, и вообще разные знаки без их уточнения — Ил, IV, 381, Од, XVI, 320. В двух местах, Ил, XII, 25, Од, XIV, 457, говорится: «Зевс дождит», что можно понимать даже и фетишистски, т. е. как прямое отождествление Зевса с дождем. Вообще же и дождь, и гром, и молния, и все метеорологические явления в основном трактуются у Гомера уже как то, что подвластно Зевсу, но отнюдь не является самим Зевсом и даже не является его знамением.
В этом смысле Зевс трактуется у Гомера как: бог солнца или светлого неба, протекания года и суток — Ил, XIII, 837, II, 134, Од, XII, 399, XIV, 93. XV, 477; живущий в эфире — Ил, II, 412, IV, 166, XV, 523; бог облаков или туч — Ил, II, 146, V, 522, XVI, 297, 364, Од, V, 303, IX, 67, XII, 313, 405, XIV, 303, XVI, 264, XX, 104; бог дождя — Ил, V, 91, XI, 493, XII, 286, XVI, 385, Од, IX, 111, 358, града или снега — Ил, X, 5, XII, 279, XIX 357, XVII, 548; породитель рек — Ил, XIV, 434, XXI, 2, XXIV, 693, который сильнее всех рек — XXI, 190; бог ветров и бури — Ил, XII, 252, XIV, 19, XVI, 365, Од, III, 288, V, 176, 304, IX, 67, XII, 313, 406, XV, 297, 475, XXIV, 42; бог грома — Ил, VII, 478, VIII, 170, XIII, 796, XV, 377, Од, XX, 103, ИЗ, XXI, 413; бог молнии — Ил, II, 353, IX, 236, X, 5, 154, XI, 66, 184, XIII, 242, XIV, 414, XV, 377, XXI, 401, Од, V, 128, 131, VII, 249, бог грома и молнии, — Ил, VIII, 75, 133, XVII, 593, XXI, 198, Од, XII, 415, XIV, 305, XXIII, 330; помощник мореплавателей или их противник — Од, III, 132, 282–290, IV, 172, V, 408, VIII, 465, IX, 37, 259–262, XIII, 50, XV, 111, XXI, 200, XXIII, 352. Все эти функции Зевса представляют собою более или менее отчетливые остатки их былого хтонизма. Как видим, текстов этих у Гомера очень много.
Тем не менее ведущие функции Зевса относятся у Гомера гораздо больше к области общественной и моральной. Являясь богом героического мира, он, конечно, прежде всего является здесь учредителем царской власти, покровителем, а иной раз даже и породителем царей и героев. Как мы уже знаем, в «Илиаде», II, 205 сл. проповедуется даже какой-то фараоновский абсолютизм царя, который, вообще говоря, не свойствен обычным, более демократическим гомеровским царям. О передаче скипетра Агамемнону от самого Зевса для власти над народами читаем также в IX песни, 37 сл., 98 сл. Именно Зевс ставит царей на царство — Ил., II, 482 сл., Од., I, 386, 390; любит и почитает царей — Ил, I, 175, 279, II, 196, XVI, 248–251, Од, XXIV, 24; подчиняет им подданных — Ил, VI, 159. Сюда же нужно отнести и довольно частый у Гомера эпитет героев diotrephes — «вскормленный Зевсом».
В качестве бога героического общества Зевс создает и охраняет все права, имеющие значение для этого общества — Ил., I, 238, II, 205, IX, 98, XVI, 384, Од., XVI, 403; Зевс — охранитель клятв — Ил., III, 107, 276, 320, IV, 158, 235, VII, 69, 76, 411, X, 329, XIX, 258, XXIII, 43, Од., XIV, 158, XVII, 155, XIX, 303, XX, 230, 339, XXI, 200–202; он охраняет права гостеприимства— Ил., III, 350, 365, XIII, 624, Од., III, 346, XIV, 158 и мститель за неуважение к чужеземцам и просящим — Ил., XXIV, 570, 586, Од., VI, 207, VII, 164, 180, 316, IX, 270, XIII, 213, XIV, 57, 283, 389, 404, XVI, 422, XXII, 334, 379; покровитель герольдов — Ил, I, 334, VII, 274, VIII, 517.
76