Рис. 7. Парадная лестница в царском дворце в Кноссе
Однажды в числе прибывших оказался Тесей, он стал знаменитым греческим героем, и Ариадна, дочь правителя Крита, влюбилась в него. Она дала Тесею меч, с помощью которого можно было убить Минотавра, а также нить, чтобы он смог найти обратную дорогу из Лабиринта. Если вы в наши дни отправитесь в Кносс, чтобы осмотреть руины, открытые благодаря самоотверженному труду сэра Артура Эванса, то легко поймете, как зародилась легенда о Лабиринте. Дворец имел большой центральный двор, окруженный со всех сторон маленькими комнатами и сквозными переходами, образующими Лабиринт, в котором любой человек, незнакомый с его планировкой, мог запросто заблудиться.
На рис. 9 показана парадная лестница, по которой со двора можно было попасть в царские покои. Следует обратить внимание на характерные для минойской архитектуры колонны, суживающиеся книзу.
Конечно, дворец, который был разрушен около 1450 года до нашей эры, относится к гораздо более позднему времени, чем тот, который упоминается в легенде о Минотавре. Но легенда сама по себе является свидетельством того, что в то раннее время Крит был великой и могущественной державой и греки вынуждены были полагаться на своих героев для защиты от нее. Тесей подружился с аргонавтами. Кносский дворец был построен на чудесной равнине, всего в нескольких милях от моря, без каких бы то ни было укреплений. Его руины воскрешают в памяти людей картину того, как, по нашим представлениям, должны выглядеть дворцы восточных владык, поскольку на самом деле трудно найти какое-либо сходство между планом дворца в Кноссе и укрепленными акрополями греческих городов более позднего времени. Но тем не менее греки многое заимствовали у минойцев, в чем мы вскоре убедимся. Некоторые характерные особенности они могли скопировать с тех вещей, которые поступали в Грецию с Крита. Так, например, богато украшенные золотые кубки, найденные в Вафио (Лакония), несомненно, были выполнены минойскими мастерами. Их могли просто купить, а скорее всего, захватить во время одного из грабительских набегов. И у нас есть весомые основания так считать. Как предполагается, как раз около 1450 года до нашей эры северные племена начали продвигаться на юг, в центральную и южную части Греции. Позднее эти племена обобщенно стали называть ахейцами. В качестве ближайшей аналогии можно упомянуть о других жителях севера, норвежцах или норманнах, которые постоянно нападали на франков и около 912 года нашей эры захватили часть Галлии, которая позднее стала называться Нормандией. Насколько нам известно, норманны, когда они впервые там появились, дикостью мало чем уступали своим предкам, описанным в «Беовульфе»6. Сначала они проходили по захваченным землям с огнем и мечом, а затем, обосновавшись на новой родине, вынуждены были учиться у франков искусству строительства каменных замков и великолепных соборов.
По всей видимости, точно так же и ахейцы не покончили полностью с влиянием минойских традиций в материковой Греции, более того, усвоили многие строительные приемы, ознакомившись с теми постройками, которые им здесь встретились. Так, например, они стали использовать суживающиеся книзу колонны и многие другие элементы декора, но планировка строений менялась в соответствии с их потребностями. Подобно норманнам, им в первую очередь требовались не дворцы, а хорошо защищенные крепости. Здесь мы должны напомнить нашим читателям, что, хотя повествование касается событий, которые произошли 3500 лет назад, тем не менее, это ничтожно малое время, если сравнивать его со всей историей Средиземноморья. Сэр Артур Эванс выяснил, что постройки минойского времени в Кноссе перекрывали сверху неолитические остатки, и вполне возможно, что минойцы были потомками того самого средиземноморского народа, который в неолите заселил даже территорию Англии7.
Теперь мы можем перейти к другой знаковой фигуре в археологии – Генриху Шлиману. Нет смысла повторять здесь историю о том, как мальчик из бедной семьи загорелся желанием раскопать легендарную Трою, с каким трудом он получил образование, а затем долго пытался избавиться от тяготившей его необходимости заниматься торговлей. Но в конце концов это удалось, и его жизнь является своего рода одой о верности своей мечте, а также может служить примером для подражания всем мальчикам и девочкам, не рожденным в роскоши и достатке. Все свои молодые и зрелые годы Шлиман потратил на то, чтобы скопить достаточно средств, необходимых для проведения исследований; когда, наконец, его мечта осуществилась, предпринятые им раскопки в Трое, Микенах и Тиринфе открыли остатки культуры, которая была описана в поэмах Гомера.