Адекор воспользовался компаньоном, чтобы вызвать транспортный куб с водителем. Община владела примерно тремя тысячами машин; ему не придётся ждать долго, пока до него дойдёт очередь.
Компаньон обратился к нему.
— Ты же помнишь, что сейчас Последние Пять?
Хрящ! Он и забыл об этом. В это время эффект сильнее всего. Он лишь дважды бывал в Центре во время Последних Пяти; он знал тех, кто этого не делал вообще никогда, и дразнил их, рассказывая, как едва ушёл живым.
Тем не менее будет нелишним окунуться лишний раз в бассейн и смыть с себя собственные феромоны.
Сказано — сделано.
Потом он просушился шнуром и оделся в тёмно-коричневую рубаху и светло-коричневые штаны. Только он успел закончить, как рядом с домом на землю опустился транспортный куб. Пабо, всё ещё ожидающая Понтера, выскочила из дома посмотреть, кто явился. Следом за ней чинно вышел Адекор.
Куб был последней модели, почти полностью прозрачный, с двумя моторами под днищем и сиденьями в четырёх углах; одно из них занимал водитель. Адекор влез в куб и устроился на мягком седлокресле рядом с водителем.
— Едете в Центр? — спросил водитель, сто сорок третий с залысиной, тянущейся вдоль всей головы.
— Да.
— Знаете, что сейчас Последние Пять?
— Да.
Водитель хихикнул.
— Учтите, ждать я вас там не буду.
— Я в курсе, — сказал Адекор. — Поехали.
Водитель кивнул и запустил мотор. У куба была хорошая звукоизоляция: Адекор едва различал шум винтов. Он поудобнее устроился на сиденье. Они обогнали пару других кубов, каждый — с пассажиром-мужчиной. Адекор подумал, что водители, наверное, чувствуют себя весьма полезными. Раньше он никогда не управлял транспортным кубом, но может быть, эта работа пришлась бы ему по душе?
— Каков ваш вклад? — спросил водитель, просто чтобы завязать разговор.
Адекор продолжал смотреть сквозь стену куба на окружающий пейзаж.
— Я физик, — ответил он.
— Здесь? — удивился водитель.
— У нас лаборатория под землёй, в выработанной шахте.
— Ах, да, — ответил водитель. — Что-то слышал. Новомодные компьютеры, да?
Наверху пролетел гусь; его белоснежные щёки резко контрастировали с чёрной головой и шеей. Адекор проследил за ним взглядом.
— Точно.
— И как продвигается?
Обвинение в убийстве меняет твой взгляд буквально на всё, осознал Адекор. При обычных обстоятельствах он просто ответил бы «Нормально», не вдаваясь в подробности произошедшего несчастья. Однако в какой-то момент могут задать вопросы и водителю. «Да, арбитр, я вёз Адекора Халда, и когда я спросил его, как идут дела с его компьютерным проектом, он сказал “нормально”. Понтер Боддет погиб, но он не выказал по этому поводу никакого сожаления.»
Адекор сделал глубокий вдох, потом ответил, взвешивая каждое слово:
— Вчера у нас был несчастный случай. Мой партнёр погиб.
— Ох, — сказал водитель. — Очень печально это слышать.
Местность, через которую они двигались, была скучна и невыразительна: древние гранитные обнажения и низкий кустарник.
— Мне тоже, — ответил Адекор.
Они продолжили путь в молчании.
Конечно, его не могли признать виновным в убийстве; арбитр наверняка постановит, что коль скоро нет тела, то нет доказательств того, что Понтер мёртв, не говоря уж о том, что он пал от его руки.
Но если…
Если его всё-таки осудят за убийство, то…
То что? Разумеется, у него отнимут всю его собственность, которую отдадут партнёрше Понтера и его детям, но… но нет, нет, Класт ведь умерла двадцать месяцев назад.
Помимо конфискации имущества, что ещё?
Конечно… конечно, не это.
Но с другой стороны, а какое ещё наказание может быть за убийство? Оно казалось бесчеловечным, но в случае необходимости к нему прибегают с самого первого поколения.
Конечно, он беспокоится попусту. Даклар Болбай, очевидно, скорбит по Понтеру, ведь Понтер — партнёр Класт, которая была партнёршей Болбай; и он, и она были связаны с Класт, и её смерть потрясла Болбай не меньше, чем Понтера. А теперь она потеряла и Понтера тоже. Да, Адекору теперь было ясно, что двойная потеря на время вывела её из душевного равновесия. Нет сомнений, что через день или два Болбай придёт в себя, отзовёт обвинение против Адекора и извинится.
И Адекор, конечно, примет её извинения; а что ещё ему остаётся.
Но если она не отзовёт иск? Если Адекор пройдёт через этот смехотворный процесс и предстанет перед трибуналом? Что тогда? Ну, тога ему придётся…
Водитель снова заговорил, прервав размышления Адекора.