Кроме телепередатчиков и телефонов, было еще одно хитроумное устройство связи — подводный телетайп, снабженный клавиатурой, как у пишущей машинки. По телетайпу отстукивались различные сообщения, задавались вопросы. Рядом стоял другой аппарат. Он принимал ответы.
В Океанографическом музее в Монако находился объединенный электронный штаб экспедиции. В нем бессменно дежурили электронно-счетные машины. Только им было под силу справиться с лавиной телеметрической информации, поступающей с борта обсерватории. Они мгновенно отвечали на все вопросы, которые задавали им океанавты. Здесь принимались все донесения с борта подводной обсерватории, и по радио автоматически передавались ответные депеши — на борт «Калипсо», плавучую ставку «Преконтинента-три», и под воду. Кроме того, из Монако через «Калипсо» поддерживалась телефонная связь с обитателями подводного дома.
Хотя речь самих океанавтов была абсолютно неразборчива, это все же не избавляло их от звонков, на которые так жаловались первые океанавты — обитатели «Диогена» и «подводной деревни» на рифе Шааб-Руми. И только облачившись в черные гидрокостюмы-скафандры и превратясь в «человеко-рыб», они чувствовали себя свободными от докучливых надводных контролеров.
Выходящие из дома получали коктейль по шлангам. По другим шлангам отработанная дыхательная смесь возвращалась в дом для очистки. На всякий случай океанавты брали с собой и акваланги. На глубине ста десяти метров запасов в баллонах едва хватало на пять минут. Все же этого было достаточно, чтобы в случае беды со шлангами вовремя добраться до спасительного дома.
Жизненные условия в доме-шаре были настолько необычны, что оказалось невозможным даже зажечь спичку. Для людей, стремящихся бросить курить, подводный дом на глубине ста метров — идеальное место. Здесь вообще невозможно предаться этой вредной привычке. В гелии фосфорная головка сгорает мгновенно, но… без пламени. Если вы прикуриваете от электроплитки, сигарета все равно гаснет. Из-за высокой теплопроводности гелия табак не может сохранить тепло, достаточное для горения.
Что и говорить, приготовление обеда в подводном «отеле» — задача не из простых. Впрочем, океанавты, зная, что их ожидает, заранее взяли с собой уже готовую провизию — в замороженном виде. Перед едой ее медленно размораживали в течение восемнадцати часов. Конечно, было припасено немало различных консервов. Не подумайте, что обитатели «Преконтинента-три» обрекли себя на сухой паек. Электрические кофеварки с реостатами готовили горячий ароматный кофе, закипающий при ста семидесяти градусах! Но, конечно, о тех кухонных удобствах, какие были у Клода Весли и Альбера Фалько и у жителей «подводной деревни» в Красном море, пока оставалось только мечтать… А в общем в доме на дне все шло как нельзя лучше.
Чуткие приборы следили за климатом на подводной станции, регистрируя малейшие колебания давления, температуры, влажности. Доктора Шуто и Аквадро во время тренировки на «глубине» ста тридцати метров мерзли и стучали зубами от холода при температуре двадцать пять градусов. Для подводного дома нормальной считалась температура тридцать градусов.
Выходя в открытое море, океанавты, помимо гидрокостюма, надевали жилеты, подбитые стекловатой.
Здоровье океанавтов, как и космических их братьев, контролировали радиоэлектронные датчики-щупы. Изучался состав крови, обмен веществ, работа сердца, почек, легких, слухового аппарата. Кроме того, был составлен вопросник, включающий пятьдесят пять пунктов, на которые требовалось ответить каждому из членов экипажа «Преконтинента-три».
Хорошее самочувствие океанавтов во многом зависело от состава коктейля, которым они дышали. Дыхательная смесь содержала всего лишь два процента кислорода. Однако каждый глоток этого синтетического концентрата, сжатого под высоким давлением, был не менее «калорийным», чем обычный воздух с его двадцатью одним процентом O 2.
Как уже говорилось, вся информация со дна моря поступала в координационный центр и расшифровывалась на электронно-счетной машине. Те, кто оставался наверху, в любое время знали о самочувствии своих подопечных.
Однако ни сами обитатели подводного дома, ни наблюдавшие за ними с борта «Калипсо» не заметили опасных отступлений от нормы.
Продолжительная командировка в царство Нептуна оказалась не только возможной, но и вполне безвредной для здоровья человека — в этом могли убедиться даже самые недоверчивые из тех, кто сомневался в успехе экспедиции.
…Два десятилетия назад в прибрежных водах Каспия по соседству с дебрями нефтепромысловых вышек Апшерона возник и вскоре буйно разросся железобетонный лес — нефтебуровые на сваях. С тех пор далеко шагнули в море, противостоя штормам, ажурные сооружения добытчиков «черного золота».
Месторождения в открытом море, удаленные на десятки километров от материка, оказались намного богаче береговых.
Однако буровые на сваях — на эстакадах и искусственных островках вблизи берегов — были лишь «прицельным огнем» в начатом генеральном сражении за морскую нефть.
Осенью 1945 года президент США Гарри Трумэн выступил с декларацией, в которой объявил национальной принадлежностью Соединенных Штатов Америки шельф, окаймляющий страну. У Нью-Йорка шельф простирается на сто миль. Еще далее простирается он у города Гальвестона на юго-западном побережье Атлантики. В Западной Флориде прибрежная часть морского дна с глубинами до ста восьмидесяти метров простирается на целых двести миль.
Таким образом, США получили в свое владение еще один «штат», по площади вчетверо превышающий Техас. Ранее по традиции полоска территориальных вод была от трех до двенадцати миль.
Инициативе США не замедлил последовать Иран. Он объявил своими владениями почти весь Персидский залив. А Перу объявила территориальными воды, раскинувшиеся еще дальше шельфа. Правда, шельф у берегов этой страны, где Анды обрываются круто в море, очень узок.
Притязание на океанскую акваторию объявили также Мексика, Англия, Исландия и другие страны Нового и Старого Света.
Заявление президента было сделано по настоянию нефтяных магнатов, спешивших захватить монополию на подводную нефть. Стало известно, что у берегов Калифорнии, Луизианы и Техаса расположены огромные подводные месторождения нефти. Об этом свидетельствовало пробное бурение со специально приспособленных кораблей. А вскоре в прибрежных «нефтяных водах» страны появились первые искусственные буровые острова — знаменитые «техасские башни».
Изобретение передвижных островов для разведки и добычи нефти и его спутника — природного горючего газа явилось крупнейшей победой в освоении минеральных богатств Мирового океана. Сейчас в нефтяном флоте мира насчитывается около семисот буровых на плаву — разведочных и промысловых. И эта «великая армада» наших дней непрестанно пополняется все новыми плавучими буровыми-гигантами, штурмующими бездны моря.
Но «морская» нефть обнаружена не только на Каспии и континентальном шельфе США. Сказочно богат Персидский залив.
Нефтяные месторождения открыты на отмелях близ Индонезии, Японии, Западной Африки, Индии и некоторых других стран мира.
Колоссальные запасы нефти и газа найдены на дне Северного моря. Здесь ведут изыскания около семидесяти нефтяных компаний Англии, США, Франции, ФРГ, Голландии.
По мнению геологов, совсем не исключено, что в скором времени буровые вышки появятся в Черном море, на Балтике, в Охотском море…
Когда-нибудь люди научатся добывать нефть и на глубинах, измеряемых сотнями метров. Пока же водная оболочка препятствует добытчикам, скрывая доступ к ложу океана. Впрочем, как считают ученые, в будущем гигантское давление гидросферы даже может стать союзником, выдавливая нефть и газ из земли. Останется подключить трубопровод, и под автоматическим нажимом мощных толщ воды, давящих на дно, почти без помощи извне хлынут в береговые хранилища потоки нефти и газа.