На четвертые сутки эксперимента, в тот день, когда вспылил Фалько, Кусто — Паша, как за глаза его звали калипсяне, — сам спустился под воду. Альбер и Клод сидели за металлическим столом, поставленным на дно неподалеку от «Диогена», и, держа в руках разноцветные кубики, складывали из них незамысловатые узоры и домики, как требовал от них врач Жак Шуто, который показывал им чертеж. Оба успешно выполнили психотехнический тест. С нескрываемым удовольствием приняли они к сведению распоряжение Кусто об отмене вечернего обхода врачей…
«Мы живем в доме электроники. Нажми кнопку — тебе тотчас ответят. У нас шестьдесят рук и столько же ног. Это здорово, но уж очень их много. Люди являются к нам и надоедают своей болтовней. Невозможно без конца говорить. Нужно и отдохнуть. Я знаю, что они стараются для нас. На их месте я поступил бы точно так же. Но это бесконечное хождение взад-вперед действует на нервы. Порой приходится делать усилие над собой, чтобы не сорваться. Но стоит мне отдохнуть, полежать десять минут — только десять минут — и все проходит, — писал в своем подводном дневнике Альбер Фалько. — В следующем нашем подводном доме должно быть не меньше двух помещений, чтобы в одном из них можно было уединиться. И нужно ограничить телефонные звонки. Нам звонят с острова, с судов, чаще всего по пустякам. Следующий эксперимент я бы обставил иначе. Пусть нам выдадут цистерну сжатого воздуха и скажут: „Кругом вас одни рыбы. Приступайте к делу. Если что понадобится, звоните нам. Мы же будем звонить только по важным делам“».
После второго визита Кусто посещения связных были сведены до минимума. Фалько и Весли повеселели, и с того момента настроение и дела обитателей «Диогена» пошли на лад. А в дневнике Фалько появилась уже более оптимистическая запись:
«Стало спокойнее. Паша заботится о том, чтобы мы могли как следует отдыхать. Теперь я верю, что можно подолгу жить под водой и на больших глубинах. Но не получится ли так, что люди станут совсем забывать о земле? Если разобраться, мне сейчас безразлично, что происходит там, наверху. Такое же чувство у Клода. Мы живем по тому же времени, что они. Но здесь время идет как-то особенно быстро, часы просто ни к чему. Если бы мне сказали, что мы спустились только вчера и предстоит оставаться под водой еще шесть дней, я бы отнесся к этому совершенно спокойно…
Мы совсем на „ты“ с водой. Я счастлив, когда остаюсь наедине с Клодом. Эти ребята сверху, с их съемочной аппаратурой, только мутят воду, после них мы принимаем грязевые ванны. Они мне весь ландшафт портят. Впервые за двадцать лет подводного плавания у меня есть время по-настоящему рассмотреть, что происходит под водой. Особенно ночью. Тут тебе и морские коньки, и раскрывшиеся анемоны, и креветки, и нерестящаяся рыба…»
Кусто первым оценил перелом в поведении Альбера и Клода. По его мнению, самый важный психологический эффект опыта на «Диогене» заключается в том, что океанавты быстро привыкли к новым условиям существования и отдалились от обычной земной жизни.
— Я почувствовал себя посторонним среди них. Этот новый мир уже принадлежит им. Они стали человеко-рыбами, — сказал, побывав на «Диогене», Жак-Ив Кусто.
Акклиматизация закончилась к исходу четвертых суток жизни под водой. Врачи констатировали, что оба океанавта вновь здоровы и бодры. Правда, однажды у Клода Весли неожиданно разболелись зубы. К счастью, в Марселе отыскался зубной врач — аквалангист. Не прошло и двух часов, как он спустился в «Диоген» и вылечил зубы Клода. А потом у океанавтов побывал и другой необычный гость — парикмахер.
Насколько успешно справятся океанавты со своими обязанностями, волновало не только Кусто и его коллег. О «Диогене» уже знал весь мир. Газеты, телеграфные и телевизионные агентства всех стран с нетерпением ждали сообщений о первых подводных поселенцах.
В распорядок дня Альбера Фалько и Клода Весли входили различные работы на «Диогене», в его маленькой мастерской и на морском дне.
Неподалеку от «Диогена», среди водорослей, океанавты устроили «сквер» и «аллею», которую назвали проспектом Голотурий.
Голотурии — одно из чудес подводного мира. Эти морские животные по форме тела несколько напоминают обыкновенный огурец. Питаются они илом, а некоторые виды — мелким планктоном. Иногда голотурии становятся пристанищем для маленьких рыбок, которые поселяются внутри «огурцов», как в гнезде, без труда проникая в свой живой домик.