У финансово-экономической структуры есть свое боевое подразделение, состоящее из основного ядра — «тяжелой артиллерии» — и разветвленной сети пособников. В отряд киллеров входили Эмануэле д'Амбра, Уго Де Лючия по прозвищу Угарьелло, Нандо Эмоло, или Чокнутый, Антонио Феррара — Тавано, Сальваторе Тамбурино, Сальваторе Петриччоне, Умберто Ла Моника, Антонио Меннетта. К пособникам относились местные главари: Дженнаро Арута, Чиро Саджезе, Фульвио Монтанино, Антонио Галеота, Джузеппе Прецьозо — телохранитель Козимо — и Костантино Соррентино. Постоянных «силовиков» было человек триста или немногим больше, причем все являлись наемными служащими, получающими зарплату. Цельная структура, подчиняющаяся единому закону. В ней был огромный авто- и мотопарк, всегда доступный, готовый к любым чрезвычайным обстоятельствам. Был и подпольный оружейный склад, на котором работали специалисты по металлу, уничтожавшие использованное для убийства оружие. Сразу после выполнения задания киллер отправлялся на самый обычный полигон, где регистрировались все посетители, и новые следы пороховой пыли скрывали старые — так тыловая служба занималась организацией алиби на случай возможной проверки на следы нагара. Любой киллер больше всего опасается нагара — стойкого налета пороховой пыли, который является самым веским доказательством вины. Существовало отдельное подразделение, обеспечивающее силовые группы спецодеждой: неброскими спортивными костюмами и закрытыми мотоциклетными шлемами, уничтожаемыми сразу после проведенной акции. Все работало как часовой механизм — безупречно. Или почти безупречно. Никто и не думал скрывать свои действия, убийства, инвестиции, их просто старались не предавать огласке в суде.
Время от времени я приезжал в Секондильяно. С тех пор как Паскуале бросил портняжное дело, он держал меня в курсе происходящего, сообщал о подводных течениях. Течения эти были быстрыми, и все менялось с бешеной скоростью: так переливаются друг в друга капиталы или происходит круговорот финансов.
Я ездил по северу Неаполя на «веспе». Больше всего в поездках по Секондильяно и Скампии мне нравится свет. Дороги здесь широкие и просторные, даже дышится лучше, чем в хитросплетении улочек центра Неаполя, будто бы под асфальтом, по соседству с громоздкими домами, сохранились еще нетронутые поля. Скампия получила свое имя совершенно заслуженно. На существовавшем ранее неаполитанском диалекте слово «скампия» означало нетронутую землю, заросшую сорняками, на которой потом, в середине 60-х годов, построили новый квартал и знаменитые «Паруса». Разлагающийся символ архитектурного бреда или же просто-напросто цементное воплощение утопической уверенности в том, что нет ничего такого, что можно было бы противопоставить механизму наркоторговли, процветающему на плодородной социальной почве этих краев. Хроническая безработица и полное отсутствие каких-либо перспектив социального развития превратили Неаполь в место, где можно разместить центнеры наркотиков, в лабораторию по переработке нажитых на наркоторговле капиталов и выведению их на уровень легальной экономики. Секондильяно — следующая за черным рынком ступень, обеспечивающая законное предпринимательство свежими силами. В 1989 году Общество исследования каморры сообщило в одной из своих публикаций, что в северной части Неаполя количество наркоторговцев на душу населения выше, чем в любой другой точке Италии. Через пятнадцать лет этот показатель стал самым высоким в Европе и занял пятое место в мировой статистике.
Со временем мое лицо примелькалось, меня начали узнавать, и для выставленных кланом наблюдателей я приобрел нейтральный статус. На территории, подконтрольной скрытым соглядатаям, всегда есть люди с отрицательным статусом — полицейские, карабинеры, засланные враждебными кланами шпионы, и с положительным — сбытчики. Тот, кто безвреден и не представляет собой помеху, нейтрален, то есть бесполезен. Принадлежность к этой категории равнозначна небытию. Точки сбыта всегда восхищали меня безупречной организацией, идущей вразрез с общепринятым мнением о крайней примитивности данной сферы. Наркоторговля подобна часовому механизму. Люди движутся как шестеренки, которые осуществляют ход времени. Любое движение непременно тянет за собой следующее. Созерцание этого механизма всегда меня завораживало. Зарплаты выплачивались каждую неделю: сто евро часовым, пятьсот — координатору и кассиру пушеров, восемьсот — самим продавцам и тысячу — ответственным за склады и тем, кто прячет наркотики у себя дома. Работают в две смены: одна с трех часов дня до полуночи, вторая с полуночи до четырех утра. Утром продавать сложно, потому что слишком много полиции. У любого участника есть один выходной день, если кто-то приходит на рабочее место с опозданием, то за каждый пропущенный час из его недельной зарплаты вычитают пятьдесят евро.