Это выглядело дико. Как если бы боги вдруг стали пресмыкаться перед смертными. Рощин смотрел на это месиво саженных плеч и могучих бицепсов, роскошных бюстов, и сделанных по циркулю бёдер, и всё это казалось ему каким-то полночным бредом.
— Ничего у нас не выйдет! — сказал он с сожалением, тщетно увёртываясь от тянущихся к его ботинкам жадных губ. — По крайней мере, сейчас и здесь…
Циммерман выключил звуковой транслятор.
— Цилле! — позвал он. — Ты меня слышишь?
— Да, — тут же отозвался вездеход. — Мы постоянно находимся на многоканальном приёме.
— Мы возвращаемся!
— У вас ничего не выходит?
— Ничего внятного. Мы — не боги, а смертных они понимать не хотят! Тут нужны ксенологи.
— Они уже идут к вам, Вальтер.
— Пусть они поскорее спустятся вниз и сменят нас, иначе нам отсюда уже не уйти. За нами пойдут, как цунами, и лестница рухнет, не выдержав такой тяжести.
— Они уже наполовину спустились. Ждите.
Рощин медленно пятился, стараясь ненароком не наступать на чьи-то головы, руки, и ноги. Лава грязных коленопреклонённых тел текла из пещеры через её тесный вход.
Зрелище было неприятным. Уродство в грязи вызывает чувство отвращения. В лучшем случае — жалость. Красота в грязи вызывает испуг. И безмерную скорбь. Красота и грязь просто несовместимы. Рощин всегда считал Красоту чем-то, обещающим радость, а в грязи она воспринималась предвестником Конца Света. Хаос не щадит ничего…
…Спустя минут десять сзади послышался долгожданный усиливающийся торопливый топот — ксенологи спешили по радиопеленгу.
Увидев ещё двоих богов, и уловив в их чувствах и мыслях неопределённые эмоции, аборигены шарахнулись обратно в пещеру.
Воспользовавшись моментом, Рощин и Циммерман отступили за спины ксенологов. Рощин посветил фонарём на их грязные ботинки.
— Теперь ваша очередь… — сказал он едко.
Ксенологи поняли его по-своему.
— Да, конечно! — сказал запыхавшийся Альтман. — Давно надо было нас позвать! Непонятно, почему вы с этим тянули!
— Хотели убедиться в собственной тупости…
— Удостоверились? — деловито спросил Корецки, торопливо разворачивавший полевой лингвистический томограф.
— Уяснили. И вы тоже в этом утвердитесь. Что-то мне на это упорно намекает…
Альтман неопределённо мотнул головой.
— А теперь — кыш отсюда! Оба! Дуэтом! Наверху вам сделают искусственное дыхание.
Ксенологи были злы оттого, что потеряли неоправданно много времени, поэтому с ними лучше было не связываться. Рощин и Циммерман не стали им больше мешать, и попятились к выходу.
Специалисты по контактам уже расставили своё мобильное полевое снаряжение.
— Сдаётся мне, что они — хронические телепаты… — робко намекнул им Рощин. — Очень сдаётся…
— Разберёмся! — буркнул Корецки. Он уже уверенной походкой профессионала шёл в пещеру.
— Пойдём отсюда, — устало сказал Вальтер. — Они действительно разберутся и без нас. Мы были просто разведчиками, теперь пришла очередь и мастеров в своём деле.
Олег с сомнением покачал головой.
— Если они и в самом деле только мыслесловы, то наши ребята будут зря стараться и надрываться. Это почти то же, что говорить с немыми, не зная их языка жестов. Тут никакая аппаратура не поможет! Разговорного языка у них, похоже, нет совсем…
— Тогда тем более нам с тобой тут совершенно нечего делать. Лучше пойдём и проверим другой туннель.
Циммерман нетерпеливо потащил Рощина за руку.
— Двинули!
— А это идея! — сразу оживился тот. — Там наверняка есть ещё одна пещера! Пошли!
— Цилле, — позвал Вальтер, — мы пошли в другую сторону…
— А стоит ли, ребята?.. — засомневался тот. — Там, скорее всего, та же история.
— Да мы на этот раз уже и не будем с ними связываться. Мы просто проверим версию.
— Только вы там побдительнее! — умоляюще проговорил Цилле. — Не нравится мне что-то тут… Очень не нравится, и с каждой минутой — всё больше… Наши сейсмографы фиксируют какие-то невнятные местные сотрясения. Может быть, это обрушиваются тоннели или пещеры. А вдруг вас засыплет?..
— Сориентируемся, — успокоил его Рощин. — И мы недолго. Только взглянем, что там, и тут же — обратно!
Он на этот раз пошёл первым, удержав сверхинициативного Вальтера.
Настроение его улучшалось с каждой минутой. Всё складывалось, в общем-то, достаточно неплохо. Пожар почти погашен и всему живому на планете уже не грозит быстрая и страшная гибель. Найдены местные жители. Правда, кем-то основательно запуганные, но, главное, живые. В ближайшее время их выведут на поверхность и наладят им нормальную жизнь. Останется разобраться с чужим кораблём — излучателем, и с теми, кто заварил всю эту непонятную и жуткую кашу. Рощин уже почти весело подумал, что для Макса это — мелкие орешки: Олег его очень хорошо знал.