Короб с собранным Киблом прибором уже был прочно закреплен на надлежащем ему месте; вырезанные на крышке розового дерева забавные бегемоты и мартышки — непременный торговый знак мастерской игрушечника — весело ухмылялись Сент-Иву. Он нажал кнопку, запуская проверочный цикл, и короб выстрелил тонкую струйку зеленой хлорофилловой взвеси, несомой потоками гелия и кислорода. Стрелка дрогнула, но стоило кислороду раствориться в атмосфере кабины, успокоилась. Сент-Ив кивнул.
Спускаясь по лестнице, он с удовольствием отметил полное отсутствие весомых причин для возвращения в Лондон. Никаких новостей о развитии событий вокруг клуба «Трисмегист» не поступало. Конечно же, они без труда продержатся недельку и без его участия. Вполне вероятно, что отбившийся от стада Кракен уже нашелся, а Келсо Дрейк внял предупреждению капитана и, как вредный жук, бежал за мрачные стены своих сатанинских фабрик. Годелл приятно его удивил — загадочен, но надежен. Капитан Пауэрс, как и всегда, — прочный утес. Вдвоем они способны защитить Лондон от нашествия мертвецов и миллионеров. Но во что же они все-таки ввязались? Неужели каким-то темным делишкам под силу разлучить Сент-Ива с кораблем, который уже завтра, ранним утром, пологой дугой взовьется в небеса над Западным Йоркширом, промчится над изумленными обитателями Уэтерби и Лидса, прочертит пламенеющую кривую в разреженном воздухе рассветного неба и тем же вечером, уже войдя в легенду, спикирует к надежной пристани в заболоченных лугах на задворках Роббс-Хеда?
Лондон подождет. Вероятно, скоро город притянет его к себе, но пока все друзья — фигуры второго плана. «Так распорядились законы судьбы и… — размышлял Сент-Ив, стоя на пороге пусковой башни и озирая плавные изгибы крыльев-плавников, медь и серебро полированного корпуса, — и научного вдохновения».
С этой мыслью он покинул башню и бодро зашагал через лужайку. На карманных часах уже три пополудни: как ни крути, самое время для бокала «Дабл Даймонд»[32]. Или даже для двух.
Но не прошел Сент-Ив и полпути к дому, как со стороны реки Нидд до него донеслись два громовых выстрела, эхом раскатившиеся в послеполуденной тиши. Сент-Ив перешел на бег и даже удвоил скорость при виде Хасбро, стоявшего в прибрежных зарослях с дымящимся ружьем в руках. Верный помощник Сент-Ива вскинул ружье к плечу, вжал щеку в приклад, спустил курок, чуть пошатнулся при отдаче, пригнулся и стал пристально всматриваться в буйную зелень к востоку вдоль реки.
— Какого черта! — закричал Сент-Ив, подбегая. Ему ничего не было видно среди ив и кустарника.
— Грабитель, сэр, — ответил Хасбро, явно готовый при малейшем предлоге выпустить в далекие кусты новый заряд. — Я застукал его в кабинете, и он выскочил в открытое окно прежде, чем я успел его схватить. Боюсь, моя отлучка за ружьем дала вору возможность скрыться на берегу реки. Он рылся в ваших бумагах, сэр: сбросил их на пол, вывернул ящики бюро. Войдя, я случайно застал вора за этим занятием — крайне удачное обстоятельство — и потому смею надеяться, что он не нашел того, за чем явился.
He успели отзвучать последние слова, как Сент-Ив помчался по газону, оставив Хасбро самостоятельно прочесывать прибрежный кустарник в поисках злоумышленника. Через оставленную открытой входную дверь он вбежал в разгромленный кабинет, а оттуда — прямо в библиотеку. Потянув с полки свой экземпляр «Затруднений сквайров», Сент-Ив сунул руку в оставленный солидным томом широкий просвет. И нащупал там никем не потревоженную папку с записками Оулсби.
Удостоверившись в сохранности записок, Сент-Ив выдохнул с облегчением и немедленно задался вопросом, кому и зачем могли понадобиться эти бумаги. Ясно же, взломщик искал именно рукопись Оулсби. «Нравится мне это или нет, — в отчаянии подумал Сент-Ив, — но Лондон до меня все-таки дотянулся». Магомет не пошел к горе, и та явилась сама: притащилась в Харрогейт, чтобы разметать по полу его личные вещи. Отзвуки лондонских событий нашли его и тут. Задвинув «Сквайров» в зияющий просвет, Сент-Ив поспешил вернуться в кабинет, куда вскоре вошел и Хасбро, воспользовавшийся не дверью, а французским окном, чьи створки так и оставались раздвинуты. Поиски в зарослях на берегу реки не дали результата: вор был таков.
32
В нашей реальности бледный эль этой прославленной марки был впервые сварен в 1876 году, т. е. год спустя после описанных в романе событий.