Динер попятился в переулок; вся эта суматоха могла плохо кончиться. Через мгновение ему придется бросить отбивающуюся девушку и бежать. Ему всего-то и нужно, что протащить ее еще футов сорок по переулку — до предусмотрительно распахнутой двери. Но там, на земле, рядом с влезшим не в свое дело парнем, лежал тот самый ящик, который однажды уже увели у Динера из-под носа. Будь он проклят, если и на этот раз позволит себя надуть! Динер разжал пальцы, что позволило боровшейся девушке вырвать правую руку и вонзить ногти в его разбитый лоб. Вспышка боли опалила череп, и Динер яростно взвыл, занося дубинку с силой, достаточной, чтобы прекратить сопротивление раз и навсегда. Сунув в рот пару сложенных кольцом пальцев, он оглушительно свистнул и, выскочив из переулка, подхватил с брусчатки упавший ящик. Из открытой вдалеке двери высунулась темная голова. Динер выплюнул проклятье, и владелец головы, дюжий мужчина, размашистым шагом направился к нему.
«Убили! Убили!» — кричала женщина, заглушая многоголосый детский плач. Крик тут же преобразовался в близкий топот шагов и пронзительную трель полицейского свистка. Когда Динер с напарником — толстощеким парнем в жилетке — затаскивали бесчувственную девушку в зияющую дверь, затянутое туманом устье переулка начинала заполнять быстро растущая толпа: смутно различимые отсюда призраки вглядывались в сумрак, но не спешили начать преследование двух предполагаемых убийц, скрывшихся в наполненном тенями полумраке.
Билли Динер тихонько прикрыл дверь, не сомневаясь, что обычная для переулка полутьма из-за тумана сделалась почти непроглядной и скроет собою любые их действия; последующий полицейский розыск не даст ничего, кроме дыры дальше по улице — дыры, ведущей глубоко вниз, в зловонную тьму лондонских сточных тоннелей.
Подвальная стена выглядела беспорядочной грудой древних кирпичей фута в три толщиною, за которыми бежал верхний ярус канализации Кермит-стрит. Вот уже сотню лет кладка трескалась и рушилась из-за небрежно законопаченных швов; постоянная влага сточных канав подмыла стену, вызвав настоящий кирпичным оползень. Уже недалек был тот час, когда очередной кусок раствора или уголок трухлявого кирпича рассыплются в прах, вызвав превращение всего длинного участка тоннеля в зловонную кучу грязи.
Сейчас сточные воды отступили, подчиняясь отливу, но Динер и его соратник все равно спешили уйти как можно дальше. Они пробирались по скользким, прогнившим от помоев доскам, проверяя каждую носком подбитого гвоздями сапога, перед тем как сделать шаг. Огонек свечи трепетал в оловянном держателе на голове у подручного Динера; свет дрожал и гас, то и дело приходилось зажигать свечу снова, и оба опасались, что любая искра может привести к взрыву в этом плотном от смрада воздухе. Наслышанный о рудничном газе Динер дышал сквозь повязанный вокруг рта и носа платок. Пригнувшись, они шагали под низким потолком, выглядывая заранее сделанные отметки: те подскажут, когда они окажутся неподалеку от нужного им дома на Уордор-стрит.
Клоака на Кермит-стрит сильно нуждалась в выравнивании, ибо общее оседание почвы создало серию длинных запруд, застойная вода которых довершала разрушение твердой почвы; фундаменты домов наверху трескались и кривились, пропуская во дворы зловонные газы. Впрочем, у этих стихийных отстойников, затруднявших сброс, имелись и свои достоинства — так, они служили временным местом упокоения для убитых, немалое число которых оказалось в канализации не без активной помощи Билли Динера. Трупы, увязшие в отбросах и мусоре, смытом в туннели с водосточных решеток, отлеживались здесь, покуда прилив не выносил их в Темзу, после чего полицейские, выловив разбухшие безликие тела, определяли их утопленниками: ничего другого не оставалось.
Правда, лишившаяся чувств девушка являлась жертвой совсем иного рода. Динер был уверен, что в других обстоятельствах защитный платок на лицо достался бы именно ей, да только готовность самого Динера оказать Келсо Дрейку добрую услугу имела свои пределы. В любом случае те несколько минут, что девушка провела под толщей земли, ничуть ей не навредили. Она даже не очнулась во время перехода.