Еще немного обустройств и когда послышался крик «по вагонам» я был совершенно доволен своей жизнью…
Глава 8
Вообще путешествие на литерном поезде оказалось выше всяких похвал: едем практически без остановок с сумасшедшей по нынешним временам скоростью. Поначалу все было как-то не так и не то, но вскоре монотонный «тух-тудух» вогнал меня-таки в созерцательное состояние. Лежишь и тупо смотришь, как мимо проплывают станции. Изредка правда накрывает дымом от паровоза, но это такие мелочи… Еще бы за едой не надо было ходить и вообще поездка класса супер-дупер-люкс получилась бы.
Вообще вся наша поездная жизнь быстро сосредоточилась вокруг платформы с полевой кухней. Наши морды на свежем воздухе не могли долго жить без горячего и вскоре возжелали есть чаще, чем положенные три раза в день. Дескать, ученые говорят, что лучше чаще, тогда еда усваивается лучше. Повар был совершенно не против такого подхода, только попросил помощи. Народ услышал и мгновенно принял близко к сердцу принцип «больше поможешь — чаще поешь». Поэтому когда случались короткие остановки, мы все хватали ведра и, распугивая вальяжно гуляющих пассажиров, неслись на станцию. Там мы наперегонки с паровозом набирали воду и запасались углем пополам с дровами. Ну а дальше в дело вступал вальяжный Семен Николаевич. Обрядившись в белоснежный колпак и подвязав фартук, наш повар прямо на ходу начинал колдовать поварешкой и ножом, обеспечивая нас калориями и прочими полезными веществами по графику и вне его. Первый завтрак, второй… У нас даже полдник был и вечерний перекус! Кто сказал, что жируем? Стойко преодолеваем тягости службы!
Лежать и спать под машинами всем очень быстро надоело, поэтому сама собой организовалась небольшая очередь в помощники к повару. Пока одни занимались высокоинтеллектуальными занятиями вроде рубки дров на щепки, другие травили анекдоты или пытались устраивать концерты на вытащенных из закромов гитаре с гармошкой.
Я на музыкальных инструментах играть не умел, зычным голосом не обладал, поэтому в промежутках между чисткой картошки и топкой кухни просто устраивался на солнышке и мучал познание на предмет возможных точек воздействия.
Первая точка обнаружилась довольно быстро. Михаил Андреевич Суслов. Ярого консерватора, ратующим за «как было, так пусть и остается», я еще могу понять. Всегда были и будут люди, проповедующие мантру «то, что хорошо для отцов и дедов, хорошо и нам». И на роль главного идеолога партии тоже вполне годится: любой религии необходим главный жрец. Ну и надо же кому-то Хрущеву, а потом и Брежневу причесывать речи согласно догмам и прочим установкам отцов-основателей.
Но вот его маниакальная идея воспитания общества через идеологию — это перебор. Но и даже это можно было проглотить, если бы не его консерватизм. Все, к чему он прикасался, возвращалось в 50-е. Методы и подходы, прекрасно работающие сейчас, уже в 60-х начнут вызывать недоумение. А дальше все эти судороги политической мысли начнут вызывать смех, резко переходящий в отвращение. В итоге здоровенный разрыв между постулатами умершей идеологии наверху и реальностью внизу и станет основой для последующего социального взрыва. Анекдоты типа «…бритву боюсь включать. Вдруг и оттуда про Ленина начнут говорить?» ведь не на пустом месте появились.
Если верить познанию, один привезенный из-за границы магнитофон с десятком кассет напрочь перечеркивал в сознании обывателя все миллионы тонн выплавленного чугуна. Чугун он где-то там, а блестящий хромовыми вставками кассетник — прямо перед тобой. А рассказ полушепотом на кухне точно так же отправлял в мусорное ведро все страшилки про бедственное положение рабочих на западе, угнетаемых злобными капиталистами. «Живут же люди» и все тут…
Второй точкой стал Брежнев. Человек с неисчерпаемым обаянием, способный поддерживать благожелательный контакт с кем угодно. Но его категорическое нежелание заниматься частностями часто давало огромный простор остальным для подковерной борьбы и проталкивания своих решений. Ведь хотел же уйти вовремя с поста главы, но убедили остаться. В итоге деградировал до анекдотов с «сосисками сраными» и все равно запустил гонку на лафетах… Но несмотря на все происки, именно эпоха его правления и стала той отдушиной, по которой потом все тосковали. Каждый знал, что завтра ему будет что есть и где жить. И самое главное, что делать надо и что не надо, чтобы такое продолжалось и дальше. А дефицит и прочие неурядицы — так в каком же стаде и без паршивой овцы?