— Чем можете подтвердить точность дат?
Да он издевается, что ли? Или просто проснулась в нем дотошность?
— Какой день у нас на дворе? — я снова закрутил головой, теперь уже в поисках календаря.
— 21 апреля.
— Ну тогда идите и проверяйте. Сегодня в америке песня Элвиса Пресли окажется на самом верху рейтинга слушателей. А завтра… Черт! — я запнулся.
Ну вот сколько раз я давал себе обещание регулярно просматривать календари со всякими происшествиями? Ведь чуть не пропустил!
— А завтра… — я откашлялся — произойдет крушение самолета Ил-14, следующего из Москвы в Тбилиси. Сразу после взлета из аэропорта Сухуми он упадет в море. Все находящиеся на борту 6 человек погибнут. Причины катастрофы не опубликованы.
— Так, ты лежишь здесь и ни шагу из палаты — тонкий палец словно выстрелил из сухощавой руки. — завтра поговорим! Леонид, пошли! — а это он уже Брежневу.
Ой, напугал ежа голой жопой. Может, продемонстрировать ему любимый прием Дарта Вейдера? Поболтает немного ногами над полом в удушающем захвате, глядишь и поверит в неизвестные силы… Хотя нет, надо сначала потренироваться на бесполезных членах социалистического общества, а то сломаю ненароком что-нить и аглы. И рассказывай потом Брежневу, что не хотел…
— Михаил Андреевич! — возгласом я остановил Суслова около самой двери — вы покажитесь врачам, у вас сердце не очень. И да, пока еще редкие боли в плече — это оно, а не суставы…
Редиска, даже спасибо не сказал. Фу таким быть!
Конечно, завтра ко мне никто не пришел. Как и послезавтра. Плюнув на все, я лежал целыми днями на животе и свесив голову с кровати, читал лежащую на полу книгу. А чего, получилось очень даже удобно: лежишь себе сосиской, рану на спине не беспокоишь и потихоньку больничную библиотеку перебираешь. Я же не Брежнев какой — живчиком скакать сразу после травмы! Да и рана-то, благодаря практически ежечасным визитам врачей, меня практически не беспокоила, так, чесалась разве что.
Вообще на меня сошло самурайское безразличие. Я снова и снова сравнивал события тогда и сейчас. Даже если завтра меня не станет, то я уже столкнул ход истории с накатанной колеи… А что касается Леонида Ильича, то в принципе и с ним уже тоже согласился. Если Михаил Андреевич окажется действительно умным и сможет взглянуть поверх себя — то считай, дело в шляпе. Сколько всего изменится… А будет ерепениться, то прибить Мишу Суслова особых усилий мне не доставит — в следующую встречу просто понаделаю ему дырочек в артериях и пусть пытаются доказать, что это не сосуды такими слабыми оказались…
— Сашка, привет, ты еще долго тут собираешься куковать? — совершенно бесшумно в двери нарисовался Меньшов, мой тезка и напарник — Давай собирайся, Леонид Ильич сказал тебя с собой забрать, дескать врач разрешил.
И тут же следом медсестра позвала переодеваться. Ну это она так думала — я критически осмотрел выданную мне медсестрой одежду. Вот какой глубинный смысл в хранении заляпанных кровью рваных тряпок? Вот что можно сделать с исполосованным вдоль и поперек пиджаком? Срезать пуговицы и пришить к новому? Рубашку даже на тряпки для протирки не пустить…
— Вы пока так езжайте, а потом пижаму по случаю завезете — поняв мои затруднения, тут же решила служительница Гиппократа — ой, здрасьте!
— Все, Саш, хватит раздумывать, поехали скорей — меня легонько похлопал по плечам Брежнев — у нас еще столько дел…
Думаю, стены больницы видели многое, но вот то, что секретарь ЦК лично открывал дверцу своего автомобиля человеку в пижаме — точно в первый и наверняка в последний раз. Наверняка потом медсестрички тайком читали медицинскую карту и многозначительно хмыкали над графой «род деятельности: водитель».
— Леонид Ильич, а что с самолетом? — стоило перегородке между водителем и салоном подняться, как я тут же вспомнил про свои предсказания.
— Нормально все с ним. На всякий предупредили пилотов, дескать самолет новый, возможно всякое над морем.
— И что было?
— Да оказалось, что у погранцов тренировки личного состава были. Ну и никто там не подумал, что батарея зенитных прожекторов практически в упор — это совсем не шутки. В общем, помогло предупреждение.
— О как…
Я мысленно поставил себя на место пилотов и передернулся. Взлетел такой, перед тобой восход над бескрайним морем и вдруг внезапно все вокруг заливает ярким светом. Ты пытаешься хоть что-то разглядеть, а в глазах зайчики прыгают… Брр. Хорошо, что я не пилот!
— А с Михаил Андеевичем что?
— И с ним все хорошо. После того, как ты так хорошо с певцом и самолетом угадал, он в тот же день в Венгрию к Андропову улетел. А чтобы он в полете не скучал, я ему еще твой доклад про поездку Хрущева в Англию дал.