— Какую-нибудь благотворительную организацию от частного фонда?
Джо подавленно хранил молчание.
— Ты по закону обязан мне ответить, — напомнил жандарм.
Сунув руку в мешок, Джо достал монету и протянул ее ближайшему из бойцов. И одновременно с изумлением обнаружил, что у него осталось всего несколько четвертинок.
«У меня больше нет денег, — понял он. — Значит, остался один выход — почтовый ящик и то, что я из него получил за эти два дня. Нравится мне это или нет — теперь, после того, что случилось, вопрос решен».
— Зачем ты суешь мне эту монету? — свирепо бросил боец.
— На чай, — ответил Джо.
И в то же мгновение ощутил, как голова разлетается на части: луч ударил ему в лицо точно между глаз.
В жандармском отделении франтоватый молодой чин, худой, белокурый и голубоглазый, в идеально отутюженной форме, вещал:
— Мы не собираемся вас арестовывать, Фернрайт, хотя практически вы виновны в преступлении против личности.
— Против государства, — уточнил Джо. Он сидел сгорбившись, потирая лоб и пытаясь унять боль. — Не против личности, — с трудом произнес он. Он закрыл глаза, и боль вспыхнула с новой силой, сочась из точки, куда угодил луч.
— То, что вы говорите, — усмехнулся молодой офицер, — само по себе уже является составом преступления. Мы могли бы прямо сейчас упрятать вас за решетку.
Более того, имеем право передать вас в Главное Политическое Управление как врага рабочего класса, участвующего в заговоре с целью создания мятежа против народа и слуг народа, каковыми являются жандармы. Но ваша энцефалограмма... — Он окинул Джо цепким, придирчивым взглядом. — Человек в своем уме не станет раздавать монеты совершенно незнакомым людям. — Офицер вгляделся в лист бумаги, выползавший из углубления в столе. — Вы, очевидно, не отдавали отчета в своих действиях.
— Да, не отдавал, — тупо кивнул Джо. Боль была настолько жуткой, что в голове отсутствовали даже зародыши мыслей. Лишь стучал нервный пульс боли.
— Тем не менее мы намерены конфисковать оставшиеся у вас монеты. На время, во всяком случае. И в течение года вы будете считаться в условном заключении. На этот срок вы обязаны еженедельно сообщать нам о своих действиях.
— Без суда? — спросил Джо.
— А вы хотите быть осужденным? — Офицер вновь пристально посмотрел на него.
— Нет, — мотнул головой Джо. Он по-прежнему потирал переносицу.
«Видимо, материал из СС их компьютеры еще не получили. Но в конечном счете они будут знать все. И все сойдется одно к одному — чаевые жандарму, записка в сливном бачке... Какой же я кретин! Дошел до ручки от безделья — последние семь месяцев меня доконали. И вот теперь, когда я наконец сделал шаг, когда решил отнести монеты мистеру Найму, — все провалилось».
— Одну минутку, — подал голос другой жандарм. — Тут кое-что пришло из СС по части этого типа. Только что выпало из коллектора их центрального банка данных...
Джо повернулся и бросился к двери — скорее туда, в плотную человеческую толпу, зарыться в ней, раствориться, как малая частица...
Впереди выросли две кряжистые фигуры. Стоило Джо сорваться с места, как они устремились к нему с неестественной быстротой, словно в ускоренной видеосъемке.
И тут вдруг невероятным образом жандармы очутились под водой. Они лупоглазо уставились на Джо, ритмично двигаясь, как серебристые рыбешки посреди — Бог мой! — настоящих кораллов и водорослей. Сам Джо не осязал вокруг воды, но тем не менее видел, что интерьер жандармского участка превратился в аквариум. Мебель, полузасыпанная песком, стала похожа на остовы затонувших кораблей. А бойцы, извиваясь, проскальзывали мимо, тускло отсвечивая блестками, — это было, пожалуй, красиво. Дотронуться до Джо они, однако, не могли, поскольку тот остался за пределами аквариума. И не слышал ни звука. Жандармы разевали рты, но с таким же успехом можно было ждать от рыб художественного свиста.
Мимо, растопырив щупальца, пронесся большой кальмар. «Словно дух моря», — подумал Джо.
Неожиданно кальмар выпустил чернильное облако, словно намереваясь затушевать все вокруг. Жандармы исчезли; чернота расплывалась перед Джо, пока не заняла все пространство. Потом она уплотнилась, создавая полную непроницаемость. Однако Джо мог дышать.
— Эй! — крикнул он и услышал собственный голос. «Значит, я не в воде, — подумал Джо. — Я сам по себе, существую отдельно. Но почему?»
«А что, если пошевелиться?» — мелькнула мысль. Он сделал шаг, другой и — бум! — наткнулся на подобие стены.