И тут, в свете фонаря, он увидел керамический сосуд.
— В чем дело? — тревожно спросила Мали, когда Джо остановился.
— Мне придется вернуться, — сказал он.
— Джо, не позволяй тянуть себя вниз! Это та страшная штука, она действует на тебя. Поднимайся! — Она высвободила руку и, энергично работая ластами, рванулась наверх. Она как будто отбивалась ногами от какой-то липкой субстанции, которая затягивала ее обратно в трясину.
— Поднимайся одна, — буркнул Джо. Он вновь погружался в глубину, стараясь не упустить из виду сосуд и нацелив на него луч фонаря. Вокруг сосуда пророс коралл, но его поверхность была почти полностью открыта. «Как будто меня здесь что-то поджидает, — подумал Джо, — и надеется завладеть мною, приманив самым верным способом».
Мали, помедлив наверху, с неохотой погрузилась, поравнявшись с ним.
— Что... — хотела спросить она и ахнула, тоже увидев находку Джо.
— Это спиральный кратер, — объяснил Джо. — Очень большой. — Он уже мог различить оттенки эмали; они словно двигались навстречу взору. Цвета, способные приковать его к этому месту лучше любого каната, сильнее водорослей или щупалец спрута. Джо стремился к нему — ближе, еще ближе.
— И что ты можешь о нем сказать? — спросила Мали.
Он почти прикоснулся к сосуду; руки Джо как бы сами собою тянулись вниз, стремясь обхватить его.
— Это не терракота, — проговорил Джо, сдерживая дыхание. — Он обжигался при температуре ниже пятисот по Цельсию. Даже, возможно, при двухстах пятидесяти. Сильное остекленение на глазури и под нею... — Он прикоснулся к сосуду, осторожно потянул его, но коралл крепко держал сосуд. —Это керамика, — определил он. — Не фарфор: он не просвечивает. Судя по белизне глазури, в ней примесь оксида олова. Так что это, видимо, майолика. Так называемая оловянная эмаль. Как на дельфийских жертвенниках. — Он поскоблил пальцем поверхность сосуда. — По ощущению это похоже на технику граффито, с оловянной глазурью. Видишь? Рисунок нанесен через порез, обнажая внутренний телесный цвет. Да, это спиральный кратер, но с тем же успехом мы можем найти здесь псиктры и амфоры, стоит только снять скопления кораллов и посмотреть, что внизу.
— Это хороший сосуд? — спросила Мали. — По мне, он кажется необыкновенным; наверное, он невероятно красив. Но как твое мнение специалиста?..
— Он превосходен, — просто ответил Джо. — Красная глазурь, очевидно, получена из восстановленной меди, прошедшей через углекислотную атмосферу печи. Еще — закись железа; видишь черный цвет? А желтый наверняка из олова; оно дает великолепный желтый цвет.
«Точно кто-то специально подсунул мне эту штуку, чтобы я нашел ее», — думал Джо. Он все очищал и очищал пальцами поверхность, скорее оценивая ее внутренним чувством, нежели зрением. Голубизна окиси меди... На сосуде было все, кроме нее. Не Глиммунг ли подложил его сюда?.. — Посмотри, здесь вроде как сняты коралловые отложения, — показал он Мали. — Странно, что он не покрыт ими полностью.
Пока Мали рассматривала сосуд, изучая его поверхность и проросший снизу коралл, Джо исследовал рисунок. Сложная и витиеватая композиция. Даже более витиеватая, чем урбинианский стиль «историато». Что изображала сцена? К сожалению, виден не весь рисунок. Но Джо имел опыт восполнения недостающих сегментов у разбитых сосудов. «Что бы это значило? — думал он. — Какое-то повествование? Но о чем?»
— Мне не нравится эта чернота, — проговорила Мали. — Все черное здесь, на дне, внушает мне тревогу. — Закончив рассматривать сосуд, она немного отплыла в сторону. — Мы будем подниматься? — спросила она, с каждой секундой все больше нервничая. — Мне что-то не хочется оставаться здесь и добровольно отдать жизнь за какой-то дрянной горшок. Ей-богу, горшки для меня не самое важное на свете.
— Что ты можешь сказать о коралле? — спросил Джо.
— Коралл отделен от сосуда не раньше шести месяцев назад, — ответила Мали. Она отломила кусочек коралла, открыв еще больше поверхность сосуда. — Будь у меня инструменты, я бы убрала все остальное за пару минут.
Теперь рисунок был лучше виден. Джо рассмотрел фигуру человека, одиноко сидящего в пустой комнате. На второй панели был изображен торговый межпланетный корабль. На третьей снова человек (очевидно, тот же самый), занятый ловлей рыбы — видно, как он вытаскивает из воды огромную черную рыбину. Здесь и расплывалась черная глазурь, которая так насторожила Мали: цвет рыбины. Следующий рисунок не разглядеть: его закрывал коралл. Но за сценой ловли следовало что-то еще. Рыба — явно не последний сюжет в серии рисунков. За ним следовала по крайней мере еще одна картина, а возможно, и две.