«Я не на краю, — понял он, — я в глубине. Поэтому я ниче го не вижу. Те, кто с краю, видят, но...»
— Слушайте меня, — вмешался Глиммунг, разгоняя его мысли, как сонм летучих мышей. — Сосредоточьтесь. Иначе вы будете поглощены и в конечном счете исчезнете, и от этого не будет пользы ни Мне, ни вам. Вы нужны мне живыми, как отдельные создания, собранные воедино в моем теле.
— Нас выпустят отсюда? — вопил Харпер Болдуин. — Или мы останемся здесь на веки вечные?
— Я хочу наружу! — кричала в истерике мисс Рейсе. — Выпустите меня!
— Прошу вас, — умоляла огромная стрекоза, — я создана, чтобы летать и петь, а меня держат здесь взаперти, сжимают и толкают. Разрешите мне летать, Глиммунг!
— Освободите меня! — упрашивал Нерб Коль Дак. — Это нечестно!
— Вы уничтожаете нас!
— Вы приносите нас в жертву своим корыстным целям!
— Как мы сможем вам помочь, если вы нас уничтожите?
— Вы не уничтожены, — сказал Глиммунг. — Вы поглощены.
— Значит, уничтожены? — спросил Джо.
— Нет, — прогудел Глиммунг, — вы не правы. — Он начал вышвыривать из себя остатки причала, раздробленные куски металла и дерева, которые не смог переварить.
«Вниз», — подумал Глиммунг, и эта мысль врезалась в разум Джо, как и в мысли всех остальных. Вниз, на дно. Время пришло: Хельдскаллу необходимо поднять.
«Пора, — думал Глиммунг. — То, что затонуло много веков назад, должно вновь исторгнуться из глубин. Амалита и Борель, — думал он. — Вы будете свободны на берегу; теперь снова станет, как было раньше, — миры без конца».
Глубина. Вода помутнела. Животные проплывали или проносились мимо, их было множество, и все разные. «Снежинки моря, — подумал он. — Вихрь растительной жизни, которая ползает и цепляется. Пусть плывет дальше».
Вот оно! Перед ним раскинулась Хельдскалла. Ее белые башенки, ее готические арки, ее ажурные опоры, ее красные с золотом витражи — он все это видел множеством глаз. Все это, кроме инженерных перегородок, не пострадало в тот период, когда он надеялся поднять храм извне. «Вот теперь, — думал он, — я смогу войти в тебя; я стану твоей частью, и тогда мы умрем на берегу. Но ты будешь спасен».
Он различил зубчатые, останки Черного храма. «Разбиты вдребезги, — подумал он. — Разрушены мною. Гнилые и бесполезные останки, которые не служат ничьей цели и которые не могут больше стоять на моем пути, как бы я ни был слаб, благодаря всем вам, — думал Глиммунг, — я снова могу действовать. Вы слышите меня?» Он говорил отчетливо:
— Скажите, вы слышите меня?
— Да. Мы слышим.
— Да...
— Да... — Он слышал в себе рокот отвечающих голосов; он считал их; все они были на месте, все жили и функционировали, как его собственные органы.
— Хорошо, — проговорил он и, ликуя, подплыл к самой Хельдскалле.
«Сможем ли мы это осилить?» — мысленно вопрошал Джо Фернрайт. Ему было страшно.
«Вы сможете, — думал Глиммунг ему в ответ. — Вы, но не я».
Увеличив свой объем, он растянул себя так, чтобы его передняя часть сделалась как можно вместительнее.
«Теперь ты — это я, а я — это ты, Хельдскалла, — думал он. — Это свершилось, вопреки Книге».
Он поглотил затонувший Храм.
«Пора, — думал он. И замер, вслушиваясь. — Мистер Болдуин, — мысленно произнес он, — и вы, мисс Йохос, и вы, мистер Дак, мисс Флег, мисс Рейсе, — вы слышите меня?»
— Да... — Слабые, но подлинные ответы; он ощущал их присутствие, их волнение; они, кажется, выдерживали его силу.
— Ну, взялись вместе, — сказал он им всем. — Чтобы выжить, мы должны подняться, и это обязывает вас действовать. Другого пути нет. И никогда не было. — Как мы можем действовать? — спросили голоса.
— Соединяйтесь со мной, — сказал Глиммунг. — Добавьте ваши таланты, ваши способности, ваши силы... добавьте все это к моему разуму. Мистер Болдуин, вы можете перемещать материю на расстояние; помогите мне; помогите всем. Мисс Йохос, вы знаете искусство освобождения предметов от коралловых наростов; займитесь этим сейчас; отделяйте коралловые наросты. Вы, мистер Фернрайт, соедините расколотые керамические поверхности собора; они сделаны из глины, а вы — специалист по глиняным сосудам. А вы, мистер Дак, как инженер-гидравлик...
— Нет, — ответил Дак, — я археолог-график, специалист по ископаемым предметам искусства; я могу определить, классифицировать их, установить их культурную ценность...
«Да, правильно, — вспомнил Глиммунг, — это мистер Лунц — инженер-гидравлик; я спутал похожие имена...»