Хлопнув дверью, он закрылся в чулане-лаборатории и бессильно рухнул на стул. Сколько он так просидел, тупо и бездумно глядя на портрет убийцы, одному Богу известно. Из этого состояния его вывел робкий стук жены.
- Чего тебе? - не меняя позы, равнодушно спросил он.
- Толик, прости меня, я понимаю... У тебя нервный срыв, ты лишился работы, но успокойся, все образуется, все будет нормально. Пройдет и эта полоса. Выходи, я ужин приготовила, твои любимые вареники с картошкой...
- Хорошо, Валя, я сейчас... Посижу еще немного...
Найдя среди химикатов бутылку техническою спирта, Шульгин развел сто граммов и залпом выпил. Через несколько минут в голове прояснилось, мозг заработал четко, стараясь найти выход из создавшегося положения.
- Что же получается? Получается то, что за моей дочерью начал охотиться маньяк. И надо сказать, что спровоцировал его на это я сам. Впрочем, теперь уже ничего не вернешь, назад пути нет. Нужно ждать ответного удара. При этом следует отметить, что противник наглый, умный, жестокий и абсолютно не стеснен в финансах, чего обо мне не скажешь. К тому же он легко просчитал все мои возможные шаги, о чем правдиво и конкретно сообщил в своем письме. Скорее всего, он не откажется от охоты, пока партия не будет мной проиграна. А проигрыш может означать только одно - зверское убийство дочери. Нет, одному или даже с Крымовым нам с ним не справиться. Значит, нужно обращаться в милицию, как поступил Репей. Однако в таком случае нам будет необходимо рассказать о лесном инциденте. Да и черт бы с ним, дело не в этом, хуже другое. Теперь он станет действовать осмотрительнее и хитрее, а главное начнет форсировать события. Нет, нужно что-то другое. Во-первых, вновь отправить Таньку в Минск, а во-вторых...
- Таня, ты уже поужинала? - выходя из чулана, спросил он.
- Да, пап.
- Иди в свою комнату и займись делами. Нам с мамой нужно серьезно поговорить.
- А вы что, разводиться собираетесь? - с любопытством глядя то на отца, то на мать, спросила она. - Делать вам больше нечего. Почти два десятка лет вместе прожили...
- Татьяна, оставь свои комментарии и иди к себе, - ничего не понимая и потому нервничая, прикрикнула на нее мать.
- Валентина, - подождав, когда за обиженной дочерью закроется дверь, начал Шульгин, - нужно завтра же отправить ее в Минск к твоим родителям, причем не одну, а в твоем сопровождении. И сделать это следует скрытно.
- О чем ты говоришь? Объясни, я ничего не понимаю.
- Много рассусоливать не буду, скажу лишь одно - за ней охотится маньяк. Ты о нем, наверное, слышала, а может быть, и читала в сегодняшней газете.
- Что за ерунду ты несешь? Конечно, я и читала, и слышала о его зверствах, но почему он охотится именно за нашей дочерью?
- Потому что он мне мстит. Не так давно я устроил на него засаду, но он каким-то чудом выскользнул, а теперь примется за нас, о чем и сообщает откровенно в этом письме. - Протянув жене помятый конверт, Шульгин устало закрыл глаза. - Учти, он не бросает слов на ветер. Позавчера он напал на дочку моего бывшего начальника прямо в квартире. Только чудо спасло ее. Однако он успел прибить ее руки к подоконнику, а потом изнасиловать.
- Боже мой, - прочитав письмо, побледнела Валентина. - Что ж ты раньше молчал?
- Письмо я получил всего пару часов назад, давай лучше подумаем, как вам незаметно покинуть город.
Глава 7
После наивкуснейшего и обильного обеда, приготовленного Милкой по случаю моей выписки из травматологии, я, лежа на диване, переваривал пищу и благосклонно слушал треп жены. Неподалеку мурлыкал кот. Последнее время он сменил место отдыха. Поменял наши чистые простыни на вонючую шубу сенбернара. И вообще Машка прилип к нему, как банный лист, не отпуская его ни на шаг, ходил по пятам, но делал это с таким достоинством, что стороннему наблюдателю могло показаться, будто не кот трусит за огромным барбосом, а совсем наоборот. Вроде как по горло занятый кот вывел на прогулку своего верного пса. Правда, Брут не обращал на этот немаловажный факт никакого внимания, зато Машка тешил свое самолюбие с огромным удовольствием. Его буквально распирало от гордости. А уж когда дело доходило до ночного сна или полуденной дремы, тут было все расписано заранее. Сидя в кресле или где-нибудь на книжном шкафу, кот зорко наблюдал за поведением своего подопечного, и, едва только Брут укладывался на пол, Машка ястребом прыгал ему на спину и мгновенно засыпал. И если это живое ложе во сне меняло позу, кот тут же вонзал в него когти.
- Да ты совсем меня не слушаешь! - досадливо дернула меня за нос жена. - Думаешь неизвестно о чем, а у нас в городе новый маньяк объявился!
- Ну и хрен с ним, - зевнув, равнодушно ответил я. - Почему это тебя волнует? Или ты желаешь с ним познакомиться?
- Идиот! - обиделась Милка. - Он сначала прибивает девчонок гвоздями к дереву, потом насилует, а затем распарывает ножом животы. Так и оставляет свою жертву умирать. А на днях, говорят, он надругался над дочкой главного редактора Рейпина прямо у него в квартире, а когда неожиданно вернулся Рейпин, он и его...
- Он не маньяк, он дурак. Даже самый извращенный и голодный педераст не позарился бы на жирную задницу этого борова. Наверное, он сам пустил про себя слушок, чтоб хоть на неделю завладеть вниманием своих скудных читателей.
- Гончаров, вечно ты все опошлишь, - вставая с дивана, с сожалением отметила супруга. - Неинтересно с тобой.
- Конечно, с маньяком тебе было бы куда как интересней. Все тридцать три удовольствия, и главное - бесплатно. Иди, открывай, - услышав звонок в. дверь, приказал я. - Похоже, первые поклонники пришли поздравить меня с выздоровлением. Если это женщина, то я приму ее не вставая.
- Костя, там тебя спрашивает какой-то Шульгин, - через минуту удивленно доложила она. - Первый раз его вижу. Что ему сказать?
- Проси его в отцовский кабинет и скажи, что господин Гончаров крайне рад его приходу и почтет за счастье иметь с ним задушевную беседу.
За каким чертом он приперся, накидывая халат, гадал я. Особой дружбы между нами никогда не было, просто несколько раз сталкивались в одной компании, не более того. Мужик-то он неглупый и симпатичный, но сейчас я предпочел бы видеть кого-нибудь другого, например Макса или Захарыча, в общем кого-то из старых друзей.
- Анатолий Борисович! - входя в кабинет, восторженно воскликнул я. Сколько лет, сколько зим! Когда мы с тобой виделись в последний раз? Наверное, года два назад, если не три. Спасибо, что зашел. Как ты меня отыскал? Я ведь, как видишь, поменял место жительства, а вместе с ним и жену. Что будем пить? Коньяк, водку, спиритус или кефир с селедкой?
- Спасибо, Константин Иванович, но ничего не нужно... Вы заранее меня извините за то, что нарушил ваш покой. Я осведомлен о том, что вы только вчера выписались из больницы... Я бы не осмелился... Но нужда заставила. Именно она и привела меня к вам, в вашу новую квартиру.
- Ну, квартира-то не моя, а тестя, живу я тут на птичьих правах, но к делу это не относится. Однако что тебя ко мне привело?
- Вы слышали о том, что в нашем городе объявился дерзкий маньяк-изувер?
- Не далее как пять минут назад моя супруга выдавала мне о нем информацию. Но какое отношение это имеет к тебе?
- Самое прямое. Дело в том, что этот подонок следующей жертвой избрал мою дочь, о чем письменно поставил меня в известность. Вот его письмо, прочтите.
- Полная ерунда, - пробежав глазами исписанный детским почерком листок, заключил я. - Скорее всего, это шутки ее одноклассников.
- К сожалению, это не так. Неделю тому назад мы с коллегой его выследили и убили, а теперь он нам мстит.
- Это бывает, - ухмыльнулся я, доставая полковничью заначку. - Шульгин, а мне кажется, что сто граммов тебе не повредят. С похмелья чего только не привидится.