Особенно внимателен он был по пятницам и субботам, когда приезжие студенты разъезжались по домам. В эти дни он даже привлекал на помощь Костю Крымова, но пока все было безрезультатно.
Это случилось тринадцатого октября примерно в четыре часа дня. Сидя перед барной стойкой, Шульгин и Крымов потягивали пиво, когда в зал ожидания вошел плотный горбоносый парень с пронзительно-черными глазами, высоким лбом и на удивление мягким подбородком. Одет он был в кожаный пиджак и потертые джинсы. Через плечо у него была перекинута тощая, но тяжелая спортивная сумка. Непонятно чем, но он сразу же привлек их внимание. Может быть, нарочитым спокойствием, холодным приценивающимся взглядом, которым он оглядел всех сидящих в зале. Замешкавшись на какую-то секунду, он решительно пересек зал и, попросив разрешения, подсел к черноокой девчонке лет шестнадцати.
- Кажется, это то, что нам нужно, - одними губами прошептал Крымов.
- Возможно, а может, и просто обычный ловелас.
Расстегнув сумку, парень вытащил книгу и, улыбнувшись, что-то сказал своей соседке. Та, в свою очередь, ответила и с улыбкой взяла протянутую книгу. Парень встал, подошел к мороженщице, купил две порции пломбира и, вернувшись, протянул своей новой знакомой один из брикетов. Минут через десять они уже вели себя как старые, закадычные друзья. Посмотрев на часы, горбоносый показал на дверь. Девчонка согласно кивнула и, подхватив свои сумки, смеясь, побежала за ним.
- Понял, Костя, как надо девок охмурять? - закрывая объектив фотокамеры, мрачно усмехнулся Шульгин. - Пятнадцать минут - и она твоя, а ты Шурочку на пузырь за час уговорить не можешь. Позор!
- Да ладно тебе. Пойдем, что ли?
- Подождем еще пару минут. Не в трех же метрах нам за ними следовать. Так ведь у него все желание пропадет.
- Интересно, как оно все происходит? Он их сначала имеет, а потом убивает или наоборот?
- Сейчас и посмотрим, - пообещал Шульгин.
Выйдя на ступени, журналисты сразу же заметили беззаботно уходящую по аллее парочку. Отойти от автовокзала они успели уже довольно-таки далеко.
- Пойдем лесом параллельно аллее, - решил Шульгин. - Да поторапливайся, а то можем поспеть как раз к раздаче требухи. Условимся заранее: сначала я его фотографирую, а уж потом за дело принимаешься ты.
- Как скажешь, начальник, - догоняя Шульгина, пропыхтел Крымов.
- Бить сильно, но не насмерть.
- А то! Разве ж я не понимаю. Мы ребята смышленые.
- Давай пойдем потише, кажется, мы их уже нагнали, теперь надо забирать вправо. Скоро они должны свернуть туда же.
- А если потеряем? Мы ж потом этого себе не простим.
- Есть риск, а что делать? - согласился Шульгин. - Что-то далековато он ее на этот раз тащит. Наверное, времени до отхода ее автобуса очень много. Тихо, что это? - недоуменно спросил Шульгин, услышав короткий вскрик.
- Наверное, он залепил ей рот и дальше потащит на себе в глубину леса.
- Скорее всего, ты прав.
Переждав, пока горбоносый протащил свою жертву буквально в пяти метрах от них, журналисты осторожно пошли следом. Стараясь не шуметь, двигались они крайне медленно, так что в конце концов перестали слышать характерный треск кустов, через которые продирался убийца. Теперь у них оставался только один ориентир - сломанные ветки да примятая трава.
- Надо бы поторопиться, - напирая сзади, нервно прошептал Крымов. Убьет ведь он ее, сволочь. Что говорить будем?
- Замолчи, мы уже близко, - зашипел Шульгин. - Я слышу ее мычанье. Нужно отрезать ему путь в чащу. Обходи справа и сделай так, чтобы оказаться напротив меня.
И все-таки они опоздали. Когда Шульгин раздвинул пожелтевшие ветки кустарника, он увидел, как маньяк, придавив извивающуюся девчонку своим грузным телом, приколачивает к сосне ее левую руку. Торопливо работая трансфокатором, Анатолий сделал несколько снимков, а потом громко, по-бандитски свистнул и, когда подонок непроизвольно к нему повернулся, сделал последний кадр и, отбросив фотокамеру, ринулся на него. Взвившись пружиной, тот кинулся в чащу, но тут же отлетел назад и упал навзничь, пораженный дубинкой Крымова.
- Вяжи его, Костя, а я займусь девчонкой, - распорядился Шульгин, прикидывая, как поскорее и безболезненнее вытащить наполовину вбитый гвоздь.
- Детка, потерпи немного. Все будет хорошо, косточки он не задел, сгибая и выкручивая гвоздь, приговаривал он. - Больно. Знаю, что больно, так ведь сама виновата. Кто тебя просил идти с незнакомым человеком в лес. Терпи, немного осталось. Нет, миленькая, рот я тебе пока не открою, ты ведь у меня так заголосишь, что все белки разбегутся. Вот и все, девочка, - резко выдергивая кривой гвоздь из ладони, засмеялся Шульгин. - Теперь можно и рот расклеить, но сначала мы тебе ранку водкой ополоснем. Будет немного больно, но это нужно. Костя, ну что ты стоишь как пень? Где там у тебя была водка?
- Здесь, - протягивая бутылку, хмуро отозвался Крымов.
- Вот так, девуля. - Раскрыв зажатую ладошку, Шульгин щедро налил в нее антисептик. - Тебя как зовут-то? - отлепив скотч, участливо спросил он.
- Анна, - морщась от боли, ответила девчонка. - Анна Сухарева.
- Студентка, что ли?
- Нет, я еще в школе учусь. В десятом классе пятой школы.
- А как же ты на автовокзале оказалась?
- Хотела ехать к бабушке в Димитровград, а тут этот козел подсел...
- Будет тебе наука. На дорогу-то сама выйдешь или тебя проводить?
- Не нужно, не такая уж я трусиха, сама выберусь, тут недалеко.
- Ну беги, только первым делом зайди в травмопункт, скажи, что упала на торчащий из доски гвоздь, а с этим мерзавцем мы сами разберемся.
- Кажется, мы с ним уже разобрались, - подождав, пока Анна скроется в отмирающих зарослях, мрачно заметил Крымов. - Перестарался я, - повернув ногой горбоносое лицо с черными пустыми глазами, сплюнул он.
- Господи, да ты же его убил, - наклонившись над недвижимым телом, ужаснулся Шульгин. - Что же нам теперь делать?
- А я почем знаю.
- Костя, наверное, нужно заявлять в милицию.
- Чтобы меня посадили за этого грязного подонка? Ну уж нет, не получится. У меня в машине есть саперная лопатка, через пять минут я буду здесь. Кругом песок. Зароем эту собаку, и дело с концом. Ты пока прикрой его ветками и опавшими листьями, а я мигом, - уже издали крикнул он.
С трудом приведя мысли в порядок, Шульгин еще несколько раз отснял труп маньяка, а потом начал автоматически сгребать жухлую листву и укрывать ею покойника, моля Бога, чтобы за этим неблаговидным занятием не застукали его почитатели осеннего леса. Довольно споро справившись со своей задачей, он сел на пенек и задумался: а правильно ли они поступают, скрывая это черное дело? Не лучше ли прямым ходом ехать в милицию и обо всем честно рассказать, тем более что фотоснимки и потерпевшая у них есть. Что им могут дать за этого подонка? По какой статье привлекут? Тут уж никто не знает. Наш Уголовный кодекс - что чисто поле для резвого жеребца, скачи куда хочешь. Нет, пожалуй, Крымов принял верное решение. И угрызениями совести тут терзаться не стоит. Маньяк получил ровно столько, сколько заслужил. За двух зверски растерзанных девчонок и попытку то же самое сделать с третьей он должен был поплатиться большим, нежели простым ударом дубины по черепу, слишком легкая смерть мерзавца постигла.
Крымов появился стремительно и неожиданно, как черт из табакерки. Кроме саперной лопатки он притащил небольшой, но емкий совок. Торопливо действуя в паре, они за считаные минуты вырыли метровую яму и без особенных почестей закинули в нее труп маньяка вместе с его сумкой, молотком и ножом. Зашвыряв могилу песком, они сверху припорошили ее опавшими листьями и, усевшись сверху, облегченно захохотали, снимая все накопившееся напряжение.