- Черт знает что. - Наполняя стаканы воскликнул я. - Все рассказанное тобой похоже на какой - то сумасшедший бред.
- Мне временами кажется так же. - Усмехнулся он. - Думаю, сейчас вот проснусь и все расскажу Любе. Вот смеху-то будет! Только, Костя, никак не могу я проснуться и уже никогда не проснусь.
- Герберт, немедленно прекрати эти упаднические разговоры! - Рявкнул я и больно ткнул его палцем в грудь. - Давай думать вместе.
- Давай. - Безразлично согласился он. - Только что это даст?
- Поживем увидим, может быть что - то и даст. Перво-наперво, скажи мне, кого ты мог обидеть до такой степени, что он раздел тебя донага и пошел на убийство твоей дочери? Может быть ты кого - то обманул, кинул или подставил? Не отвечай сразу. Хорошенько подумай и вспомни.
- Нет, такого не помню. Торговое дело я старался вести честно насколько в нашем обществе это возможно. Конечно же, иногда случались мелкие плутни, но это уже специфика. И они в нашем торговом мире вроде как узаконены. По крайней мере за них никто не будет устраивать пожарища и тем более убивать ребенка.
- Ладно, давай для начала очертим круг людей причастных к твоим несчастьям. Из твоего рассказа я бы выделил четверых. По порядку это будет выглядеть так: Зловещий Незнакомец. Сторож, таинственно исчезнувший в момент ограбления и пожара магазина, Серая Монахиня, всучившая тебе дьявольскую икону и наконец господин Гринберг. Все они внушают мне подозрение.
- Гринберга и сторожа можешь смело из этого списка вычеркнуть.
- На каком основании. Докажи это аргументированно.
- Гринберг друг нашей семьи.
- Это не дает никакого основания считать его не причастным к твоему разорению. Я жду. Защищай своего стражника, но только веско и обоснованно.
- Володя Бондарь учился со мной в школе и мы сидели за одной партой.
- Адвокат из тебя как из свиньи канарейка. Это просто смешно. Вы сидели за одной партой! Очень приятно, но в каком году это было?
- Если мне не изменяет память, то в середине шестидесятых годов.
- Что и требовалось доказать. С тех пор прошло три с половиной десятка лет. А чем он занимался в этот промежуток времени? Ты знаешь где и кем он работал, как его характеризовали друзья и коллеги?
- Нет, ничего такого я не знаю, виделись мы очень редко. Он работал на какомто заводе, а я после института и ВПШ сразу вошел в аппарат.
- Так какого же черта ты его защищаешь? Где он провел эти три десятилетия! Вполне возмоно, что половину этого срока он топтал зону. Когда ты нанял его на работу и как это произошло? Постарайся вспомнить все до мельчайших подробностей.
- На работу я взял его весной, то ли в конце марта, то ли в начале апреля. Да, я помню, на улице ещё был мороз, а он под окном магазина трясся в тоненькой летней курточке. Я не сразу его узнал. Из под замусоленной шапки торчали патлы длинных немытых волос. Небритая щетина на посиневшем лице безобразными клочьями топорщилась в разные стороны. Но что мне запомнилось больше всего, так это его уникальные сапоги. Один из них был серый, а другой черный.
- Бомжуешь? - Спросил я выходя на крыльцо.
- Бомжую, Герберт Васильевич. - Униженно улыбнувшись он показал мне ряд замечательно гнилых зубов. - А что делать, если жизнь такая. Как у вас дела?
- Нормально, пойдем ко мне в кабинет, хоть отогреешься. Чаю горячего выпьешь.
Едва он зашел в салон, как мои девчонки наморщили носы и прикрылись платочками, настолько густ и насыщен был его дух.
Мои дела к тому времени начали поправляться и я решил сделать доброе дело. Вопервых отправил его в баню, а когда он вернулся, то обрядил во все новое, начиная от трусов и кончая кожаной курткой. Потом повел в ресторанчик и как следует накормив спросил как он докатился до такой жизни.
Смешно, Костя? Сам я сейчас на него очень похож...
- Не отвлекайся. - Одернул я его. - Мне кажется, что здесь есть за что уцепиться.
- Слушаюсь, командир. - Усмехнулся Герберт. - И ты знаешь что он мне ответил? Он сказал мне те самые слова, которые я произнес совсем недавно. Он сказал, что от сумы, как от тюрьмы зарекаться нельзя. В общем как я понял из его рассказа. - Плохая жена выгнала хорошего мужа за то что он не пил и был равнодушен к чужим женщинам. Насколько я мог судить, скитался он с самого начала осени и никаких перспектив у него не было. И я рискнул.
- Пойдешь работать ко мне в салон ночным сторожем? Работы никакой, теплое помещение, оборудованная кухня и диван к твоим услугам. Плюс ко всему зарплата тысяча рублей. Тебя это устраивает?
- Герберт Васильевич, если вы это серьезно, то я вас в задницу поцелую.
- Если хоть раз увижу на работе пьяным выгоню в шею.
- По рукам. - Ответил он и в ту же ночь вышел на дежурство.
- Как он справлялся со своими обязанностями? - Поморщился я пережевывая горькую кожицу лимона. - Были ли нарекание со стороны персонала в его адрес?
- Если и были, то к его прямым обязанностям никакого отношения они не имели.
- И все таки. Расскажи, что их в нем не устраивало.
- Уверенный в своем обаянии и неотразимости он приставал к девчонкам, а им не нравились его липкие ладони, сальные глаза, гнилые зубы и прочие непристойности. Не смотря на мои замечания, он лапал и тискал их при любой возможности.
- Да, портрет набросанный тобой, даже заочно, симпатий не вызывает. Я удивлен, зачем ты его вообще ввел в ваш торговый коллектив.
- Сам не знаю, наверное извечная русская жалость и сострадание.
- За период его работы у вас в магазине исчезали какие - нибудь ценные вещи? То же самое касается и карманов работников.
- Из магазина, как и из кассы ничего не пропадало, а вот продавщицы несколько раз промеж себя жаловались, но суммы были настолько ничтожны, что всерьез мы не придавали этому значения.
- А жаль. Возможно в то время ты мог предотвратить свое крушение.
- Да брось ты, Костя. Неужели ты думаешь, что всю программу моего краха подготовил подобранный мною на улице бомж?
- Такой возможности я не исключаю. Посуди сам, он исчезает в ночь ограбления и поджога магазина. Спрашивается почему?
- Наверное грабители, не желая оставлять свидетеля, который мог их опознать, забрали его с собой и где - нибудь в лесу прикончили.
- Чушь собачья. Во-первых, труп уже был бы найден, а во-вторых, на кой черт им тащить за собой лишнюю обузу, когда легко и просто можно укокошить его на месте, прямо в магазине, не отходя от кассы. Нет, Герберт, сдается мне, что не такой уж и безобидный твой обласканный бомжик. Наверное с него мы и начнем.
- Ты что, серьезно? - Вылупился он на меня. - И что ты хочешь начинать?
- Искать тех кто убил твою семью и потопил тебя самого.
- Но тогда надо начинать с того Незнакомца или с Монашенки.
- Герберт, ты умен как три Энштейна вместе взятых. Еще бы ты мне подсказал где мне их искать и с чего начать. К сожалению, о них мы пока ничего, не знаем, зато обнаружить твоего Бондаря, если он конечно жив, будет делом не сложным. По крайней мере не его самого, то хотя бы следы его ног. А уже отталкиваясь от этого мы попробуем нащупать и Незнакомца.
- Ты думаешь, что они между собой связаны?
- Мне кажется, что это звенья одной и той же цепи.
- Странно, но я об этом никогда не думал.
- Потому что у тебя узкое мышление. "Выгодно купить, выгодно продать, чтоб поменьше дать и побольше взять". - Заржал я хлопнув его по плечу. - По какому адресу он последний раз жил цивильной жизнью?
- Как я его понял, это было у жены, где - то в районе порта. Точного адреса я к сожалению не знаю. Нужно порыться в тех бумагах, что остались от пожара. У меня их целая коробка из-под телевизора. Вполне возможно, что на заявлении он указал свой адрес. Если это так, то завтра я тебе его сообщу. Но мне кажется его нет в живых или он уехал из города, потому что после пожара милиция им тоже интересовалась. Ладно, Костя, я пожалуй пойду. Нехотя поднимаясь промолвил он. - Спасибо тебе за угощение и ванну. Я хоть немного почувствовал себя человеком.