- Где находится этот участок?
- К сожалению, я этого не знаю.
- Но карта у тебя. Ты же сунул ее в сейф!
- Карта у меня, только на ней отсутствуют привязки, координаты и даже названия рек. Очевидно, Иконников не нанес их сознательно. Возможно, он устно сообщил это все моему отцу, возможно - Ритке, а может быть, они указаны в документации, в описании. Одно мне ясно - участок находится вверх по течению.
- Откуда и приплыл плот с покойным Иконниковым, - добавил я, чувствуя, как во мне просыпается неясное и смутное пока подозрение или предположение. Кажется, родилось оно и у Гранина.
- Надо поискать журнал с его записями в планшетке! - решил Гранин.
- Нет там никакого журнала. Только карты.
- Эти карты могут быть вертикальными разрезами, профилями с указанием ориентиров. Нужно смотреть, разбираться...
- Нужно, только на кого оставить ваш агрегат?
- Сейчас я его просто вырублю. Поехали, - скомандовал Гранин, когда мощная струя воды превратилась в жалкую, стариковскую нужду по-маленькому.
- Едем, только сначала заглянем к твоей мачехе, у меня такое ощущение, будто я что-то ей недосказал. Кстати, отец бывал на том участке?
- Сказать трудно, он просто намекал, что скоро наши дела пойдут в гору.
- То есть отец мог не знать о местоположении той россыпи?
- Не россыпи, а жилы. Я же сказал, что залежи коренные, эндогенные то есть. Скорее всего, это кварцевая жила, и ее никак нельзя отнести к элювиальным отложениям.
Господи, подумал я, как это сложно - разговаривать на профессиональном жаргоне, "по фене" куда проще.
- Хорошо, жила так жила, - продолжил я вслух, - бывал ли там твой папаня?
- Думаю, да, но довольно давно. Возможно, еще при жизни Иконникова. Кажется, мы приехали. Ритка еще не вернулась.
Это было понятно даже верблюду, потому что окна коттеджа чернели пустотой и безлюдьем. Недавно пробило десять, а в такой час молодые бабы спать не ложатся.
- Ничего, Дима, - успокоил я начальника, - в ее отсутствие мне будет легче побеседовать с ее домом и вещами.
- Мне идти с вами?
- Не думаю, что наше появление необходимо слишком афишировать. Лучше заверни во второй переулок и жди меня там.
Я шел к дому и думал, что, подобно стреноженному ослу, я топчусь на месте. Дело пока не продвинулось ни на шаг, если не считать двух сегодняшних трупов и бегства Маргариты.
По знакомой уже лестнице я взобрался на крышу и был очень разочарован, когда понял, что слуховое окно безнадежно закрыто. Я спустился вниз, безрезультатно подергал входные двери и подошел к воротам гаража. Здесь моя настойчивость была вознаграждена. Едва я прикоснулся к вертикальной створке, она неслышно поползла вверх. Зайдя внутрь, я подумал, что Константин Иванович Гончаров совершает свою очередную ошибку, которая рано или поздно окончится для него плачевно. Когда ворота опустились вниз, в исходное положение, автоматически вспыхнул яркий неоновый свет, и прямо на меня раскосыми фарами уставилось чудо японского автомобилестроения, элегантная серебристо-белая "хонда". Инстинктивно я пригнулся перед ее бампером. Но предострежения оказались излишними. Никто не пытался нашпиговывать меня пулями или бить колотушкой по бестолковой голове. Осмелев, я с гордостью еще нестриженого барана огляделся, надеясь отыскать дверь, ведущую в дом или подвал. Ничего, только холодный чистый кафель, стеллаж с инструментами и пульт с двумя десятками разноцветных кнопок. Значит, все мои труды пропали даром и я напрасно рвался в эту крепость с риском для жизни и психического здоровья. Подойдя к выездным воротам, я попробовал открыть их тем же макаром... Черта с два! Спокойно, идиот, только паники нам не хватало. У нас на пульте есть разноцветные кнопочки, и как знать, возможно, одна из них выведет тебя на свободу. Спокойно, красную и большую, похожую на гриб мухомор, наверное, нажимать нельзя, кажется так блокируют всю систему, и тогда мне придется ждать избавления извне, если только я не помру от жажды. Осел! Кто тебя сюда звал? Кур, попавший во щи, выглядит достойнее. Но будь что будет... Зажмурив глаза, я нажал первую кнопку, черную, ожидая всего самого наихудшего, вплоть до солянокислого дождя. Бог миловал. Вообще ничего не произошло. Манипуляции со вторым включателем дали тот же результат. А вот на четвертой, прозрачной, клавише, которая тут же загорелась, меня ожидал сюрприз. Что-то внизу, подо мною, негромко заурчало, и "хонда" поползла наверх. Открыв рот, я с любопытством смотрел на необычное поведение автомобиля. Через минуту, когда "хонда" приподнялась на метр, под ней я увидел черную крышу отечественной "шестерки".
- Во дают, - начиная понимать, вслух восхитился я. - Двухэтажный гараж с лифтовым подъемником.
"Шестерка" тем временем, поравнявшись с полом гаража, полезла выше, открывая идущие вниз ступени, в освещенное чрево подвала. Примерно в полутора метрах от уровня земли что-то щелкнуло и лифт остановился, приглашая меня в преисподнюю.
- Все было бы хорошо, - проворчал я, - если б твердо знать, что вернусь я так же легко и безболезненно.
Собственно, если больше не прикасаться к этим дурацким кнопкам, то неожиданностей больше не предвидится. Ладно, попытаем счастья. Как голый в прорубь, я пошел по ступенькам. Бункер, где я оказался, был не более трех метров глубиной, а площадь его составляла метров двадцать. И здесь, помимо подъемного механизма и реечных опор, по которым скользили автомобильные площадки, нашлось наконец именно то, что я искал: металлическая дверь, ведущая в подвал дома. Но она оказалась запертой и открывалась, наверное, магнитным замком с пульта наверху. Жалобно взвизгнув, закрутились шестерни, цепляясь за зубцы рейки, платформа начала быстро опускаться. Не медля ни секунды, я кинулся к выходу, но только моя голова показалась над поверхностью, на затылок обрушилась нестерпимая боль. Я знал, что сознание терять не имею права, если, конечно, хочу еще немного пожить в нашем увлекательном мире. Лежа на спине, я видел, как на меня опускается первая платформа с "шестеркой". Она должна попросту раздавить меня. Если учесть общий вес двух автомобилей и собственный вес конструкции, то я просто лопну с тихим и печальным хлопком на манер пойманного комара.
- Ну что, козел, приплыли? - приветливо спросили меня сверху.
Отвечать было бесполезно, поэтому я вежливо промолчал, обреченно рассматривая надвигающуюся смерть - рифленое днище подъемника. В двадцати сантиметрах от моего носа оно неожиданно остановилось, словно напоровшись на преграду. Я повернул голову, стараясь понять причину. Она была до смешного проста. Раздавить мои куриные мозги дьявольскому механизму не позволяли ограничители. Спасибо тебе, умный конструктор, что проектировал этот дурацкий гараж.
- Ты кто такой? - послышался тот же гортанный голос. - Чего тебе тут надо?
- Бабки надо. Мне наколку дали. Сказали, хата пустая, бомбануть хотел. Отпусти, зачем я тебе нужен?
- Ты мне не нужен. Ты милиции нужен, хмырь дешевый. Подожди, вызову.
- Жду. Только сам останься, не уходи. Будешь свидетелем.
- Конечно не уйду. Конечно буду.
- Да тебя и не выпустят, там пара моих харь стоит, как у белой лебеди, крылья подвяжут. Мне тоже интересно знать, кто ты такой! - решил я взять его на испуг.
- Придет время, узнаешь. А пока лежи отдыхай, крыса.
Отдыхать на ледяном цементном полу мне показалось занятием оскорбительным, унижающим человеческое достоинство. По-пластунски я подполз к подъемному механизму и - насколько позволяли мозги - исследовал двигатель. Он оказался трехфазным асинхронным, мощностью в полтора киловатта. Через червячную передачу шестерня входила в зацепление основной подъемной рейкой. Но что самое главное, запитан он был снизу, а только потом кабель шел наверх на прерыватель.