В то время Московский университет был очагом свободомыслия. А. И. Герцен, учившийся здесь с одновременно с Гончаровым, с 1829 по 1833 год, писал в «Былом и думах», что «университет больше и больше становился средоточием русского образования. Все условия для его развития были соединены — историческое значение, географическое положение и отсутствие царя.
Сильно возбужденная деятельность ума в Петербурге, после Павла, мрачно замкнулась 14 декабрем. Явился Николай с пятью виселицами, с каторжной работой, белым ремнем и голубым Бенкендорфом.
Все пошло назад, кровь бросилась к сердцу, деятельность, скрытая наружно, закипела, таясь внутри. Московский университет устоял и начал первый вырезываться из-за всеобщего тумана… Университет рос влиянием, в него, как в общий резервуар, вливались юные силы России со всех сторон, из всех слоев, в его залах они очищалась от предрассудков, захваченных у домашнего очага, приходили к одному уровню, братались между собой и снова разливались во все стороны России, во все слои ее». Московский университет собирал вокруг себя разнородную, но самую талантливую русскую молодежь. Для своего времени это было училище свободомыслия — конечно, в самом широком, а не политическом только смысле слова. Герцен дает все-таки весьма специфическую картину университетской жизни. Он прежде всего отмечает вольный и западный по сути дух университетского обучения. Вместе с ним в одно время в университете учились будущий поэт Н. П. Огарев и будущий великий критик В. Г. Белинский. Гончаров вспоминал: «Между прочими, тут был и Лермонтов, впоследствии знаменитый поэт, тогда смуглый, одутловатый юноша, с чертами лица как будто восточного происхождения, с черными выразительными глазами. Он казался мне апатичным, говорил мало и сидел всегда в ленивой позе, полулежа, опершись на локоть. Он недолго пробыл в университете». Запомнились Гончарову и поэт Николай Станкевич,[85] критик-славянофил Константин Аксаков,[86] филолог-славист Осип Бодянский[87] (знакомец Н. В. Гоголя и Т. Г. Шевченко), Сергей Строев[88] (будущий известный историк). Однако ни с кем из них будущий романист близко не сошёлся, его студенческая жизнь проходит в кругу других знакомцев. Их имена малоизвестны: это, например, Матвей Бибиков, который отличился тем, что в 1841 году отправился в Италию, и, «имев на прожитие в столице папы денег всего на два, на три месяца, прожил в ней 5 лет», причём в Риме он «сделался импровизатором, которому рукоплескали и русские, и итальянцы».[89] В университете Бибиков слыл за шалуна. Гончаров писал: «Забуду ли когда-нибудь его милое товарищество, его шалости, его любезность? Наденет, бывало, пришедши в университет, первый встретившийся ему вицмундир, какой увидит на гвозде в передней, потом срисует с профессора карикатуру, споёт что-нибудь в антракте, а в самой лекции помешает мне, Барышову и Мину — слушать: и так частенько проходили наши дни. Это тот самый Бибиков, который, для диссертации Каченовскому, выбрал сам себе тему: «О мире, о войне, о пиве, о вине, о… и вообще о человеческой жизни»…» Кроме Бибикова, романист упомянул здесь ещё двоих своих товарищей по университету: Е. Е. Барышова и Г. А. Мина. Все дружеские знакомства Гончарова продолжались в течение всей жизни. Когда Е. Е. Барышов умер в 1881 году, Гончаров откликнулся на его смерть некрологом. Ещё один товарищ Гончарова Г. А. Мин стал впоследствии агрономом и издателем «Журнала охоты»[90].
Пребывание Гончарова в Московском университете, хотя и освещено в его собственных воспоминаниях («В университете»), все же пестрит белыми пятнами. Это было время, когда начиналась новая жизнь и у профессоров, и у студентов. От студенческих кружков Гончаров остался в стороне, из профессоров особенное влияние на него имели Николай Иванович Надеждин[91] и Степан Петрович Шевырев.[92] Его воспоминания «В университете» воспроизводят несколько иную, чем мемуары Герцена, университетскую атмосферу: «Благороднее, чище, выше этих воспоминаний у меня, да, пожалуй, и у всякого студента, в молодости не было. Мы, юноши, полвека тому назад смотрели на университет как на святилище и вступали в его стены со страхом и трепетом…
85
Станкевич Николай Владимирович (1813–1840) — русский поэт, глава философского кружка, сыгравшего большую роль в идейной жизни России 1830-х гг. В 1830 г. поступил на словесное отделение Московского университета. Вокруг него образовался кружок единомышленников, куда входили B. Г. Белинский, К. С. Аксаков, В. П. Боткин, М. А. Бакунин и др.
86
Аксаков Константин Сергеевич (1817–1860) — филолог, историк, писатель, публицист, славянофил, автор стихотворений, пьес, филологических и исторических статей, в частности: «О древнем быте у славян вообще и у русских в особенности» (1852).
87
Бодянский Осип Максимович (1808–1877) — известный славист, профессор, издатель древнерусских и древнеславянских литературных и исторических памятников. Во время обучения в университете находился под влиянием исторической школы М. Т. Каченовского. Имел личные контакты с виднейшими деятелями славянской науки и культуры в Чехии, Сербии, Словакии, Славонии, Хорватии и др. Близок идеям славянофилов.
88
Строев Сергей Михайлович (1815–1840) — историк. Строев придерживался учения главы скептической школы Каченовского. Горячо полемизировал с Погодиным. В 1837 г. был послан за границу с поручением привести в известность русские и славянские памятники в разных европейских архивах. За капитальный труд «Описание памятников славяно-русской литературы, хранящихся в публичных библиотеках Германии и Франции» (М.,1841) получил Демидовскую премию.
91
Надеждин Николай Иванович (1804–1856) — литературный и театральный критик, эстетик, историк, этнограф, издатель журнала «Телескоп» и газеты «Молва»; в 1831–1835 гг. профессор Московского университета по кафедре изящных искусств и археологии, любимый профессор Гончарова. Надеждин опубликовал в «Телескопе» гончаровский перевод Э. Сю, а также свёл его с актёрской средой Москвы в доме актрисы М. Д. Львовой-Синецкой. Очевидно, их связь была достаточно крепкой. После того как Надеждин опубликовал в октябре 1836 г. (№ 15) в «Телескопе» произведшее скандал и заслужившее порицание Николая I «Философическое письмо» П. Я. Чаадаева, он был отстранён от преподавания и сослан в Усть-Сысольск и Вологду. Гончаров отдаёт долг своему учителю в своих университетских воспоминаниях, отзываясь о нём с необычайной теплотой.
92
Шевырев Степан Петрович (1806–1864) — поэт и переводчик; профессор русской словесности в Московском университете.