– Случилось! – окаменела Милка. – В этот день, шестьдесят лет назад, он родился. Боже праведный, ну как я могла забыть! Ведь я и подарок ему от нас приготовила. И шампанское уже месяц как стоит. Ну не стерва ли я?
– Истину глаголешь.
– Заткнись. Немедленно беги в магазин и купи что-нибудь вкусненькое, а я займусь столом. Обиделся ведь, старый черт, как его теперь умаслить?
Старого черта долго уговаривать не пришлось. Уже через час он сидел во главе стола в новом, только что подаренном костюме и, попивая водочку, благосклонно слушал наши льстивые, но искренние речи.
– Костя, а я не забыл, – когда торжественная часть вечера близилась к завершению, перешел он к делам. – Узнал все, о чем ты просил. А кроме того, у меня потрясающая новость. Ты даже не представляешь!
– Почему же не представляю, очень даже представляю, – сыто откинувшись на диванные подушки, возразил я. – Убита Галина Дмитриевна Голубева. Вы этим хотели меня обрадовать?
– Точно, – нисколько не удивился Ефимов. – Значит, это ты сообщил дежурному о происшествии? Я так и подумал.
– А то кто же. И еще там я обнаружил какого-то мужика, но тоже без признаков жизни. У него, как и у лежащей рядом собаки, был основательно разбит череп.
– Личность того мужика уже установили. Некто Алик Мурадов. Дворецкий, дворник и садовник в одном лице. Что ты там еще нашел интересного?
– Госпожу Голубеву перед смертью пытали, причем теми же приемами, что и ее мужа. Переломаны пальцы и выкручена нога. Преступники оставляют одни и те же следы.
– Я тоже склонен так думать.
– Это меня удивляет. Зачем им понадобилось ее пытать?
– Костя, ты глуп, как Милкин пуп. Неужели тебе не ясна их цель? Неужели ты еще не видишь всю картину в целом? Это же так просто.
– Тогда объясните мне, дураку, что они хотели от Голубевой?
– Того же, что и от Голубева. Денег! Денег, а заодно они мстили за убитого товарища, проверяющего Юрия Кондратова. Нет сомнения в том, что это орудуют его подельники, те самые, что ускользнули с деньгами.
Мне представляется это так: Кондратов заходит с проверкой. Сразу же, на месте, вырубает Демина, заставляет второго охранника отключить сигнализацию и впустить остальных грабителей, своих дружков, которые вскрывают сейф, подметают деньги и тут же с ними скрываются. Замешкавшийся Кондратов бежит следом, но, на его беду, Демин на мгновение приходит в сознание и стреляет убегающему вслед. Кондратов замертво падает, а его дружки вместе с деньгами благополучно скрываются. Все хорошо, но через какое-то время они узнают, что Голубев располагает некоторыми сведениями относительно Кондратова, а возможно, и их самих. У них не остается ничего иного, как убрать ненужного информатора. Но убить просто так, не заработав на этом убийстве ни копейки, кажется им неразумным, и тогда они под пыткой узнают, где он дома прячет деньги. Узнав об их местонахождении, они со спокойной совестью, как рождественского гусака, подвешивают Голубева на дубовый сук. Переждав некоторое время и позволив вдове похоронить мужа, они наносят ей визит, но ничего в указанном Голубевым месте не находят. Тогда они начинают действовать исходя из ситуации, то есть приступают к допросу с пристрастием. Однако Галина Дмитриевна или ничего не знает, или не хочет отдавать им свое состояние. А может быть, она и отдала им все, что дома было. Какая разница, в любом случае оставлять в живых свидетеля никак нельзя. Вот тогда-то они и крошат ее темечко. Я думаю, что картинка, нарисованная мною, если и не точна в деталях, то в общих чертах достаточно реалистична.
– «Блестящей внешности был ум блестящий дан». Гениально, господин полковник! – Я восхищенно захлопал в ладоши, и ко мне присоединилась Милка.
– Да что там, – смутившись, заскромничал тесть. – Просто нужно немного шевелить мозгами.
– Я всегда это говорил. Но почему в таком случае бандиты не воспользовались ее отсутствием? В то время когда она находилась на кладбище, они могли спокойно и не торопясь обшмонать весь дом от подвала до чердака и обойтись без «мокрухи».
– Возможно, они и шмонали, но ничего не нашли, а обозлившись, решили поговорить с Галиной накоротке. И чего ты привязываешься? Я набросал тебе только общую схему, а какие там ьыли подробности, мы узнаем после того, как ты их отследишь и выловишь.
– Версия ваша хороша, но чего-то в ней не хватает.
– Это у тебя чего-то не хватает, и вообще отстань, юбилей у меня сегодня.
– Уже отстал, – поднимая руки, исчерпал я вопрос. – Вы выяснили, кому принадлежит белая «шестерка»?
– И ты еще сомневаешься? – открывая блокнот, самодовольно усмехнулся юбиляр. – Вот он, слушай. Густов Михаил Никифорович, шестьдесят четвертого года рождения, проживает по улице Родниковая, дом. 20. В браке не состоял. Судим за драку, но не сидел, поскольку получил год условно. В настоящее время занимается частным предпринимательством, а если говорить проще, то шустрит извозчиком, на что и существует безбедно. Обычно в ожидании клиента дежурит у парка. От пассажиров жалоб и нареканий на него не поступало.
– Он в Чечне воевал?
– Воевал, а откуда ты знаешь?
– Интуиция. Как там Макс? Трудится?
– Трудится, через сутки дежурит на стадионе. Устает как черт, а куда денешься? На зарплату, даже омоновскую, сегодня не очень-то проживешь. А почему ты спросил?
– Нужен он мне завтра вечером, хочу поговорить с этим самым Михаилом Никифоровичем. Очень он мне любопытен.
– Так зачем же Макс? Возьми меня.
– Алексей Николаевич, вы хотите, чтобы он разбил морда нам обоим? Тогда собирайтесь, пойдем хоть сейчас. День рождения должен надолго остаться в памяти.
– А что, пойдем! – не на шутку разошелся полковник. – Слава богу, на немощь пока не жалуюсь, посмотрим, что это за зверь твой Густов.
– Сиди уже, – засмеявшись, остановила его Милка, – шестьдесят лет стукнуло, а все ищешь неприятностей на свою – на что, Костя?
– Задницу, – охотно подсказал я.
И все же на стоянку такси мы с ним поперлись. В новом темно-сером костюме полковник был импозантен, строг и немного спесив. Облокотившись на парапет заграждения, я с усмешкой наблюдал, как презрительно он отвечает назойливо-липким таксистам, наперебой предлагающим свои услуги.
Белую «шестерку» Густова нам пришлось ждать около часа. Мы уже собрались в обратный путь, когда она подъехала и без зазрения совести нахально встала во главе таксистской братии. Ничего не скажешь, наглость – второе счастье.
– Вам куда, папаша? – высунувшись в окно, развязно спросил он.
– Я тебе не папаша, – резко оборвал его полковник. – И если вы занимаетесь частным извозом, то соизвольте вести себя надлежащим образом.
– Ах-ах-ах, какие мы важные! – дебильно заржал Густов. – Старый ты мерин во фраке. Едешь или нет?
– Мы едем, – ответил я вместо задохнувшегося от гнева Ефимова.
– Ну вот и ладушки, – распахивая дверцу, удовлетворенно заметил таксист. – Куда прикажете вас доставить?
– До речного порта и назад, – назвал я давно продуманный адрес.
– Без проблем. Это будет стоить сто пятьдесят рублей. Согласен?
– Как скажешь, начальник, – опережая готового взорваться негодованием тестя, согласился я. – Только поедем через лес.
– Поедем, – ухмыльнулся Густов. – Но только сразу вас предупреждаю: шутить со мной не рекомендуется, себе дороже выйдет. Усек?
– О чем ты? – поразился я его проницательности. – Какие шутки?
– Вот и я говорю, – трогаясь с места, заметил он, – какие тут пирожки с котятами!
Расположившись на заднем сиденье, тесть только обиженно сопел и похрюкивал, принципиально не вступая в наш разговор.
Миновав последний дом, мы вырвались на узкую, ярко освещенную лесную дорогу, совершенно безлюдную в этот час. Справа и слева сплошной стеной на нас летели кроны сосен, а их стволы с шуршанием и короткими щелчками, словно семечки, отскакивали назад. Кажется, пора было начинать действовать.
– Михаил Никифорович, где вы припрятали деньги, которые умыкнули из банка? – неожиданно спросил я, но лучше бы я этого не делал, потому как машина, круто вильнув, чуть было не врезалась в дерево.