- Вот как? А с чего бы это он сгорел? Может быть, его кто-то поджег?
- Да что вы, ну кому он нужен, рухлядь старая. Но зачем вам все это?
- Пока не знаю. Теперь вспомните, в какое время пропала ваша мать?
- В аккурат как дом достроили, осенью семьдесят восьмого года. Она все говорила, что вот, как только дом закончим, так она сразу же поедет к бабушке в гости. Вот и поехала... Накануне вечером она с нами простилась, потому что поезд уходил рано утром и отец должен был ночью отвезти ее на железнодорожной вокзал. Вот и отвез, выродок.
- Значит, с того вечера вы мать больше не видели?
- Видела три дня назад. - Татьяна поперхнулась словами и завыла в голос, а мне ничего не оставалось, как прервать ее опрос двумя глотками самогона, выпитыми исключительно за упокой рабы Божьей Ольги.
- А почему тогда, двадцать лет назад, вы подумали, что она уехала? подождав, пока успокоится Татьяна и мой желудок, спросил я.
- Ничего я не думала, - резко ответила она и замолчала.
Я вопросительно посмотрел на молчавшую до сих пор Варвару.
- Ну что ты заткнулась-то, корова яловая? - тут же окликнулась она.
- Тебе надо, ты и говори.
- Идиотка, что я могу сказать? Мне тогда семь лет было. Много я понимала?
- А если не понимала, тогда и не выступай, а то шибко умная стала. Что я тебе, все должна помнить? Почему думала? Да потому, что она вечером с нами простилась, билет мне железнодорожный показала. А еще потому, что наутро отец сказал, будто он отвез ее на вокзал. Вот почему я и подумала...
- Он вам сказал, что посадил ее в поезд?
- Нет, но я и не спрашивала. Об этом мы узнали чуть позже, когда его и меня допрашивали в милиции после того, как бабушка дала нам телеграмму.
- И что же он сказал тогда милиции?
- Так и сказал, что посадил в вагон.
- Вы помните текст той телеграммы от бабушки?
- Да. Я получила ее сама, потому что отец отлучился из дому. Она была адресована маме. В ней бабушка спрашивала: "Ольга, что случилось? Почему отложила приезд?"
- Как зовут вашу бабушку и переписываетесь ли вы с ней?
- Баба Люба, но с ней мы не переписываемся.
- Почему? Все-таки родная бабка.
- Не знаю, еще когда я училась, я несколько раз ей писала, но ответов не получила. По-моему, она ненавидела нашего отца, а заодно и нас.
- Как тогда отец отреагировал на телеграмму?
- Он сильно разозлился на маму и назвал ее шлюрвой. Сказал, что не иначе как она снюхалась с кем-то в поезде и выскочила на промежуточной станции. И еще нас ругал, называл кукушатами.
- Как он вел себя наутро, после того, когда якобы отвез вашу мать на вокзал?
- Он был очень весел, купил нам много всяких сладостей, я это помню очень хорошо, потому что я пришла в школу с целым пакетом конфет и всех угощала.
- Это и я помню, - вмешалась Варвара, - только у меня, в отличие от тебя, их отобрали. Господи, знать бы нам тогда, в честь чего мы пируем.
- Кто разбудил вас в то утро и кто помогал собираться в школу?
- Варьку с первого сентября будила и собирала в школу я сама, - ответила за сестру Татьяна. - Так мы с мамой решили. А в тот день и потом целых две недели мне вообще можно было не ходить на занятия.
- Позвольте поинтересоваться, за какие такие заслуги?
- Да ни за какие, просто нужно было присматривать за Клавкой. Училась-то я хорошо, вот мама и договорилась с учителями, что я все это время буду заниматься дома, а потом отвечу по всем предметам.
- Тогда что же вас заставило пойти в школу в тот день?
- Когда я проснулась, отец уже вернулся с вокзала. (Теперь-то мы знаем, что он никуда не ездил.) Он что-то строгал и был очень веселым. Сказал, что мать отправил, что все хорошо. А потом он достал целую сумку конфет и подарил нам. Мы, конечно, обрадовались, накинулись на них, как голодные волки, а он говорит: нехорошо так, надо с друзьями и одноклассниками поделиться. Тогда я и пошла в школу.
- Вы помните точную дату, когда это случилось?
- День я не помню, - проглотив комок и сдерживая слезы, заговорила Татьяна. - Но прощалась она с нами в какое-то воскресенье сентября.
- Как я понял, дом к тому времени был уже выстроен?
- Да, потому что с утра того же воскресенья мужики его обмывали.
- Значит, вы могли слышать, что происходило той ночью? Я имею в виду вас, Татьяна.
- Этот вопрос мне задавали уже двадцать лет назад.
Посерев лицом, женщина выпила мой самогон и, уткнувшись в кухонное полотенце, заревела.
- На этот вопрос я могу ответить, - пришла на помощь сестре Варвара. Дело в том, что дом хоть и был готов, но только снаружи, а внутри еще многое нужно было сделать. В основном оставались всякие мелочи: окна, двери, наличники, но все это отец доделывал один, а мы продолжали жить в старой развалюхе, поэтому-то мы не могли слышать, что здесь происходит.
- Простите, Варвара, мне непонятен один момент: почему вы думаете, что убийство произошло в новом доме?
- А как же иначе. Если бы ее убивали там, где мы спали, то мы бы проснулись, потому что там у нас была одна комната.
- А вы уверены, что была драка? Убить человека можно и в полной тишине.
- Да, конечно, но в экспертизе нам сказали, что у нее был перелом руки и черепа, из-за которого и наступила смерть.
- Почему вы об этом не сказали раньше?
- Вы не спрашивали, а откуда мне знать, что это важно.
- Часто ли они скандалили до исчезновения матери?
- Нет, такого не было, - приходя в себя, решительно заявила Татьяна, - а если что-то и случалось, то мы этого не слышали.
- Я бы хотел посмотреть все домашние документы двадцатилетней давности.
- Мы бы и сами хотели их посмотреть, - усмехнулась хозяйка. - Но их нет. Они, к сожалению, сгорели и из-за этого у нас сплошные неприятности.
- То есть как это сгорели? - немного опешил я. - Почему сгорели?
- Потому что был пожар, вот они и сгорели вместе со старым домом.
- А ваши свидетельства о рождении? Меня пока интересуют только они.
- Тоже сгорели, - скорбно сообщила Татьяна.
- Тогда по каким документам вы получали паспорта?
- По записи в отцовском паспорте и по справке погорельцев.
- Почему же не сгорел его паспорт?
- Он носил его с собой, потому и не сгорел. Неужели непонятно?
- Понятно, только как-то странно - обычно сельские жители документы с собой не носят. Вытаскивают их раз в год, чтобы смахнуть пыль. Можно мне на него взглянуть? Просто из любопытства.
- К сожалению, нельзя, его сразу же забрал агент похоронной фирмы.
- Какая жалость. - От досады я даже немного выпил, подумав, что пустяковое на первый взгляд дело принимает очертание кем-то хорошо выстроенного и обдуманного преступления. Хорошо, попробуем подойти к нему с другой стороны. Татьяна, а откуда у ваших родителей нашлись деньги на покупку "Волги" и постройку дома? Не забывайте, это был семьдесят шестой год и купить такой автомобиль было по карману далеко не каждому.
- А вот этого я не знаю, - выдохнула она с каким-то облегчением. - Меня тогда родители в свои дела не посвящали.
- А позже? На какие деньги вам удалось открыть свое дело? Насколько я могу судить, оно у вас немаленькое.
- Но и не такое большое, как хотелось бы. А первоначальный капитал отец брал в банке под проценты. На это имеются все необходимые документы.
- Когда вы брали кредит?
- В конце девяносто третьего года. Но сегодня, как я понимаю, неприлично считать чужие деньги. Может быть, мы переменим тему?
- Пока нет. Когда вы расплатились с кредитом?
- Уже через год. Предприятие оказалось очень прибыльным, и обе фермы сразу же начали приносить доход, о котором мы и не мечтали.
- В это верится с трудом. Я впервые встречаю фермера, у которого блестяще идут дела, притом, что ему приходится отдавать бешеный налог государству, развивать производство и платить проценты за кредит.
- Не верьте, воля ваша, но это так.
- Какой ежемесячный доход приносит ваше хозяйство?
- Это коммерческая тайна.