Удар пришелся точно в цель. В сторону отлетел еще один пук травы, а под ноги ему упало нечто, которое он поторопился придавить ногой.
Под подошвой извивалось и билось странное существо. Тонкое, почти змеиное тельце в локоть длиной, два кожисто-перепончатых крыла и две когтистые лапки, бессильно скребущие дубленую кожу башмака. Рубиновые глазки на чешуйчатой змеиной голове глядели вполне осмысленно, со страхом и мольбой. Из пасти высунулся раздвоенный язычок, и создание прошипело:
-Отпус-с-сти... Хос-с-эдес-с-с отомс-с-ститс-с-с...
От удивления Зоул приподнял ногу, и гад выскользнул, распахнул крылья и, подпрыгнув, взвился в воздух. Юноша, опомнившись, взмахнул палкой. На этот раз удар был не столь точен, но задел крыло, и помесь змеи с нетопырем свалилась прямо в жар разгоревшегося огня. Пламя ярко вспыхнуло, затрещав, и разом охватило чешуйчатое тельце, словно обрадовавшись добыче.
Но сзади вновь раздалось хлопанье крыльев. Второй летун падал на костер со своей мокрой ношей и Зоул, не теряя времени даром, швырнул в него сук. Сбитый крылан упал где-то в кустах и больше не появлялся.
Оставшиеся предрассветные часы ночная тварь ходила вокруг ложбины, отступая все дальше и дальше. Вся округа была усыпана тлеющими угольями. Трава дымилась, кое-где занималась, рождая маленькие багровые язычки. Ужасный гость боялся огненного кольца, но упорно нападал. Когда на восходе начала белеть, разгораясь, полоса окоема, он, злобно урча, ушел в сторону леса.
Юноши стояли с дымящимися головнями наготове, пока солнечный лось не выбрался из-за холмов на небесную тропу, и тогда бессильно рухнули на землю. Сил хватило только доползти до своих постелей и заснуть рядом с угасающим костром. Никто не остался на страже. Лишь огненный глаз Томэ с небес да духи предков из неведомых заоблачных далей хранили их покой.
Ветер качал одинокую былинку посреди обугленной травы. Прилетел пестрый удод и уселся на обугленную ветку. Наклонив голову, посмотрел на спящих людей. Один лежал лицом вниз, второй на боку, третий на спине, широко раскинув руки. По смуглой коже ровно вздымавшейся груди в разрезе ворота ползла большая мохнатая муха. Птица долго приценивалась к ней, так и этак поворачивая голову, но приблизится к спящему не решалась. Потом ее внимание привлекла иная, более лакомая добыча. У корней куста, среди черной щетины обгоревшего дерна, под серым покрывалом пепла что-то зашевелилось. На свет вылез белый жирный подземный хрущ. Удод встряхнулся, готовясь спрыгнуть с ветки, как вдруг один из спящих повернул голову, разлепил веки и, оглядевшись, резко сел.
Птица, громко недовольно стрекоча, взвилась в воздух и улетела, а человек, протер глаза, вскочил и принялся будить своих товарищей.
Небесный лось проскакал уже больше половины своей тропы. Повсюду в сожженной траве виднелись глубокие следы ночной твари. Даже там, где огонь не коснулся земли, вокруг четырехпалых отпечатков зелень побурела и высохла, рассыпаясь в прах под дуновением ветра. Сама суть жизни была высосана из нее.
След тянулся в сторону леса и вдоль опушки, дальше к оврагу. Там, у самой границы древесного частокола, зияла черная дыра, рваная рана в теле земли, окруженная расплескавшейся, словно вода, почвой. Из-под вставшей дыбом дернины тянуло холодом подземного мира и тяжелым гнетущим запахом смерти. След же тянулся еще дальше. Но идти к заросшему ольшаником оврагу, где укрылся Ырк, юноши не решились, слишком уж нехорошим показалось это место и, вернувшись к потухшему костру, стали решать, что же теперь делать.
-Домой, домой надо идти, пусть старшие думают, что с этой бедой делать. - Почти кричал Савин. Сейчас он был напуган, а ведь совсем недавно рвался скорее получить свое тайное имя от Матери Для Всех, первым из своего поколения. - Предкам ведомо, мы дрались, как могли, и никто не попрекнет, что вернулись с полпути. Зачем нам, мертвым, имена?
-Не успеем мы дойти, - мрачно пробурчал Зимер. – видишь, - он поднял вверх палец, - свет за половину перевалил. До первого схрона только к полуночи доберемся. Если доберемся...
-Так что же лучше, дальше идти в голую степь или здесь на ночь останемся? Нет, домой идем. Предки оборонили нас ночью, и на этот раз не оставят.
-На предка надейся, да сам не мешкай - распалился охотник. – Ты что, не понял? - ночь ляжет, тварь по следу пойдет. Далеко от нее в темноте убежишь? Да и летуны эти. Пожри их пламя... Второго то мы так и не нашли, убрался, значит. Одна дорога нам теперь, к висячей тропе. У нее всегда стоят сторожа Крачек. Перейдем гремящую реку, а там они сами гостя встретят.