Приготовившись уже отправиться на шхуну и сообщить о своем согласии, я сидел в порту и страдал напоследок по несбывшимся мечтам, когда вдруг увидел, как в гавань медленно входит большой парусник. Поначалу я толком не обратил на него внимания, сочтя очередным учебным корытом или, того хуже, плавучим рестораном, но мере того как он подходил к понтону, оказалось, что это превосходнейшая историческая реплика трехмачтового фрегата. Конец семнадцатого века по грубой прикидке. Он был велик и притом очень изящен, и, видно, только что оттимберован. Дубовые борта, розоватая медь обшивки, стройные мачты, реи идеальны выровнены, ванты обтянуты - нигде ни малейшей небрежности... И шел он, как на параде - под всеми парусами, вымпел гордо развевается. Ох и мастер у них у штурвала стоит... Красиво, черт возьми. Правда, имени его я сходу не вспомнил, но это говорило скорее обо мне, чем о корабле.
Короче говоря, к тому моменту, как с фрегата подали кормовой швартов, я уже чуть носом в борт не уткнулся. Стоял, задрав голову, и разглядывал его, как в детстве витрины игрушечных магазинов перед Рождеством.
- Ты с таким вожделением смотришь, что впору в суд подавать за домогательства, - раздался веселый голос где-то сбоку: - нравится?
Говоривший оказался невысокой худой девицей, рассматривавшей меня с безжалостным любопытством натуралиста.
- Язык проглотил? - поинтересовалась она насмешливо, но не зло.
Я вроде бы кивнул. Потом вспомнил какие-то слова, спросил:
- Ты с этого корабля?
- Да. Джо, второй помощник, - она протянула мне маленькую жесткую ладонь.
- Рудольф. Вам люди не нужны?
- Ты грота-стаксель от норд-веста отличишь, морской волк? - осведомилась она с добродушным презрением.
- И даже грота-стаксель от грот-марселя, - в тон ответил я, - дипломированный штурман.
- О как. Тогда собери документы, рекомендации, если есть, и дуй к капитану, он решит. Потому что вакансия у нас как раз есть. Жду.
Последнее слово она договаривала уже мне в спину - у меня было ощущение, что если я не потороплюсь, фрегат исчезнет так же, как и появился. Обернувшись на ходу, я прочитал жарко начищенные буквы. «Hound». «Гончая».
Капитан несколько расстроился, но рекомендации мне дал с большим удовольствием (судя по тому, что я заметил при мимолетном взгляде на бумагу, моему умению обращаться с парусами и прокладывать курс позавидовал бы сам Френсис Дрейк). Поинтересовался, куда я собираюсь. Удивился. Пожелал удачи, заметив, что она мне понадобится. И напоследок сказал, что в случае чего его предложение остается в силе.
После таких проводов на «Гончую» я шел с некоторой опаской. Похоже, кого попало с улицы туда не брали. Ладно, попытка не пытка.
Джо ждала прямо у трапа.
- Явился! - просияла она и сразу потащила меня куда-то, ухватив за рукав. У дверей же капитанской каюты остановилась и проинструктировала: - капитана зовут Ричард Кэссиди. Только ничего не бойся и ничему не удивляйся.
Как вы думаете, есть ли в мире человек, который после такого предупреждения не будет удивляться и бояться? Вот и я сразу испугался окончательно.
Но Джо смотрела на меня выжидающе, и я шагнул в каюту, предварительно постучав.
- Здравствуйте, сэр, - поздоровался я.
- Добрый день. Полагаю, вы Рудольф.
Быстро пролистав мои бумаги, капитан перешел на немецкий - безупречно правильный, разве что немного слишком литературный.
- Вы служили на «Святой Марии»? - удивился он, но почти сразу же сказал, как мне показалось, разочарованно: - ну да, конечно... Что ж. Ваша квалификация кажется мне достаточной, основное испытание вы выдержали.
Какое такое испытание?!
- Не вижу никаких препятствий к тому, чтобы вы заняли место третьего штурмана. Если вы, конечно, не возражаете.
Прекраснейший корабль в мире готов принять меня на борт, если я не возражаю?!
- Да я хоть до конца света готов у вас работать! - выпалил я. Наверное, зря. Наверное, надо было уточнить условия, и что там еще делают приличные люди при приеме на работу, да еще и согласиться как бы нехотя. Но я впервые в жизни был уверен в своей дальнейшей судьбе, и бодро добавил еще, идиот, не заметив сразу, как помертвел лицом капитан: - будь это хоть Летучий Голландец, я бы все равно не отказался.
Восторженность моя капитана Кэссиди, мягко говоря, не порадовала. Наверное, таких лопоухих юнцов, как я, он каждый день по два десятка отваживает. Во всяком случае, каждое последующее слово он выталкивал из себя с явным усилием:
- Ну что ж... Весьма похвальный энтузиазм. Очень надеюсь, что вам у нас понравится - другого выхода у вас просто нет.