Тихонько бурча, я перелез через фальшборт, устроился на грот-руслене, все-таки закурил и принялся наблюдать за шхуной. Голубые огни погасли, двигалась она совсем бесшумно, и у меня возникло даже странное ощущение, что люди на берегу ее не видят. Хотя они, наверное, просто привыкли к парусникам за минувшие несколько дней фестиваля. Кстати, швартовать ее в одиночку Рамсесу не пришлось, ему помогли мои же собственные матросы, не отпущенные еще на берег. А меня никто не замечал, как будто меня вообще не было... Ну не сволочи ли?
- Не обижайся, ладно? - Джо подошла ко мне по планширю, как-то очень тихо, - сейчас Рамсес освободится, и пойдем гулять все вместе.
- Я на вахте, - буркнул я.
- Да брось, - махнула рукой Джо, присаживаясь рядом со мной на руслень, - у капитана гости, он всех отпустит.
И в самом деле, на борт поднялась троица в исторических костюмах. Не то чтобы я был против исторических костюмов, на историческом паруснике это довольно логично, вон, капитанская вахта из них в принципе не вылезает, да и на парусном фестивале такая форма одежды более чем естественна, но, черт возьми, можно же и что-нибудь другое надевать иногда...
- Хватит злиться, - улыбнулся Рамсес, появляясь так же бесшумно, как до этого Джо. - Встали оба и пойдем в бар. Рудольф, запомни пожалуйста, что в море на приказы не обижаются. Если так надо, значит, так надо, и чтобы это было в последний раз.
В общем-то, злиться мне самому совершенно не хотелось, казаться дураком и сосунком тем более, так что подобному окончанию инцидента я только обрадовался.
- Пойдем. - Поднялся и спрыгнул с русленя на причал. Потом обернулся подать руку Джо - корабль и берег разделяло с метр темной неприветливой воды - и снова поймал краем взгляда голубое сияние вокруг шхуны. Но стоило мне посмотреть на нее прямо, сияние снова погасло.
- Чего лицо такое удивленное? - благодушно поинтересовался Рамсес. - Пошли уже.
- Да огни на шхуне какие-то странные, голубые.
- Обычные у нее огни. Ну то есть сейчас вообще никаких нет, но это их проблемы, не наши. Идем.
Мне показалось, что они с Джо обменялись какими-то странными взглядами. Да нет, наверное, показалось, освещение на причале оставляло желать лучшего.
Утро наступило свежее и яркое, подозрительная шхуна успела куда-то деться («А, переставили, наверное», - легкомысленно махнул рукой Рамсес), первое катание начиналось в десять утра, так что дел было много, а времени думать о глупостях - мало.
А вечером вообще случился парад парусов - фестиваль наконец-то закрывался. Стыдно признаться, но это был первый парад парусов в моей жизни. Выпал он как раз на мою вахту, но капитан взял командование на себя, велев мне встать на штурвал. Корабли и кораблики под разноцветными парусами неровным строем шли по Эльбе, и я то и дело сворачивал на них голову, с большим трудом сосредотачиваясь на курсе. Да и как на нем сосредоточишься, когда мимо проходит, скажем, гигант-винджаммер, а следом за ним как пришитая идет яхточка, раскрашенная точь-в-точь так же, но меньше раз в десять? Когда на реях индонезийской баркентины танцуют матросы в ослепительно белой форме, а слева по борту скалит клыки резной деревянный лев на носу фрегата?
- Рудольф, не вертитесь, - прервал мои восторги капитан. Впрочем, в его голосе, вопреки всякой логике, не было резкости.
- Есть.
- Знаете что... - продолжил он, слегка поколебавшись, - отдайте штурвал Кристоферу, а сами сходите наверх. Оттуда лучше видно.
- Спасибо, сэр, - я поспешно уступил штурвал одному из своих матросов и, наверное, через минуту уже был на грот-марса-рее.
Отсюда, сверху, стало заметно, что к городу уже подкрадывалась темнота, небо начинало синеть, только на горизонте еще оставалось светлым, со сливочным желтоватым отливом, заходящее солнце красило паруса в нежно-розовый цвет, а по реке, которая постепенно становилась сине-золотой, шли корабли, и такими маленькими они были рядом с бесконечными контейнеровозами, толпящимися у грузовых причалов, такими гордыми и как-то неприкаянными, что у меня перехватило горло. Их были сотни, но что такое сотня парусников в мировых масштабах? Смысла в них было наверное не более, чем во флотилии игрушечных корабликов в весенней луже, но избавься от них, и мир опустеет раз и навсегда.
В этот момент кто-то несильно дернул меня за ногу:
- Слезайте, - за мной послали Лайама, матроса из вахты Джо, говорившего по-английски с таким акцентом, что любой разговор с ним превращался в головоломку, - мы поворачивать хотим.