- Да-да, спасибо.
В самом деле, все остальные корабли уже поворачивали, один я болтался на рее и мешал брасопиться. Пришлось спускаться. Видимо, лицо у меня было задумчивое, потому что Рамсес - на мостике помимо него, капитана и Джо остался только рулевой, остальные матросы убежали брасопить грот - понимающе улыбнулся и спросил:
- Что, проняло?
А Джо с неожиданной злостью бросила:
- А еще спрашивают, зачем нужны исторические парусники. Да вот затем и нужны.
- Вы не правы, Джо, - улыбнулся капитан, - парусники нужны еще и для того, чтобы учить моряков. Многие из моих матросов когда-нибудь станут офицерами на других кораблях. А «Гончая» еще и неплохие деньги приносит. Вставайте к штурвалу, Рудольф. Я вами доволен.
Чем он доволен, интересно? Штурманом, который болтается по всему кораблю, часами сидит на марсовой площадке и тихонько гладит резное дерево, когда его никто не видит?
Через пару дней восторги мои слегка поутихли. Шел девятый час утра, мы медленно ползли по Киль-каналу, и я каким-то образом успел нечеловечески замерзнуть, хотя одет был тепло, а вахта только началась. День обещал быть ясным, но не по-майски холодным, утренний туман никак не развеивался, и ничего интересного вахта не предвещала. Так и оказалось. К восьми склянкам я вывел «Гончую» через шлюз в открытое море, сдал вахту Джо и отправился, наконец, покурить.
Снизу мне показалось, что на баке никого нет, но поднявшись, я увидел капитана. Он стоял рядом с мачтой и сосредоточенно набивал трубку. Я попятился.
- Куда вы, Рудольф? - он меня заметил, - курите, не стесняйтесь.
- Спасибо, - честно говоря, я намеревался сесть на палубу, но плюхаться под ноги стоящему капитану показалось мне плохой идеей. Пришлось отойти к самому бушприту и уставиться вдаль. Несмотря на холод, полуденное солнце светило так, что к половине сигареты перед глазами пошли зеленые пятна. Наконец я от него отвернулся и все-таки присел, правда, на планширь. Ветер больше не бил в лицо, и стало теплее. Я закрыл глаза.
- Вы позволите? - капитан неожиданно сел рядом со мной.
Желание вскочить я подавил, но глаза пришлось открыть. На чисто скобленой палубе лежала черная тень. Одна. Моя.
Королевский шиллинг
Королевский шиллинг
A senefie en sa partie
Sans, et mor senefie mort;
Or l'assemblons, s'aurons sans mort[1].
Жак де Безье, французский трувер
В следующее мгновение я оказался у фока, пытаясь прижаться к нему спиной и отчаянно ища пути отступления. На главную палубу - или за борт, в ледяную майскую Балтику. Значит, на палубу. Я дернулся к трапу, но железная рука, сомкнувшаяся на предплечье, меня удержала. Кажется, я взвыл в голос, и попытался отмахнуться. Безуспешно.
- Тихо! - рявкнул капитан и повторил спокойно, - тихо, Рудольф. Успокойтесь.
Окрик меня слегка отрезвил. Я обнаружил, что за секунду успел насквозь промокнуть от пота и дышу, как после хорошей тренировки, но прыгать за борт больше не тянуло.
- Отпустите, - буркнул я.
Капитан оценивающе оглядел меня и, видимо, решив, что прямо сейчас я никуда не денусь, разжал хватку. Тень на палубе по-прежнему была одна, и я очень постарался не думать, как вполне вещественная рука, скорее всего оставившая на мне синяки, может не создавать преграды для солнечных лучей.
- Прежде всего, не бойтесь. Да вы ведь и не боитесь на самом деле, правда?
- Не боюсь, - согласился я, прислушавшись к себе. Убивать меня прямо сейчас никто, судя по всему, не собирался, палуба под ногами не таяла, призраки с ожившими скелетами из трюма не лезли, и кракен щупалец из моря не тянул, - не боюсь, но объяснений хочу.
- Давайте начнем с того, что вреда вам никто не причинит. Скорее наоборот - не об утраченной ли морской романтике вы мечтали с самого детства?
- По-моему, не капитану исторической реплики осуждать поиск романтики, - разозлился я. Уж лезть к себе в душу я никому не разрешал. А злость, помимо всего прочего, успешно затыкала тоненький внутренний голосок, панически вопивший «бежать-бежать-бежать отсюда, домой к мамочке, пусть я проснусь» и прочую ерунду.
- А почему вы думаете, что это историческая реплика? - серьезно спросил капитан.
- А что же, интересно? Летучий голландец, что ли? - честно говоря, это объяснение казалось мне самому максимально логичным, но мысль мне категорически не нравилась. Или нравилась? Летучий голландец, тайны острова сокровищ, прекрасные сирены и пиратские эскадры... до сегодняшнего дня мне казалось, что они сделали бы мир много прекраснее, а теперь что, струсил?
- Не совсем, - вздохнул капитан. - Хотя с его капитаном вы еще познакомитесь, обещаю. Да и не только с ним. Садитесь, Рудольф. Наверное, нужно было рассказать вам правду с самого начала... Что вы стоите, садитесь. Расскажу вам одну историю. Давным-давно, веке в семнадцатом, жил на свете глупый ирландский мальчишка. Вот вроде вас - не обижайтесь только. Нет, соображал он прекрасно, и образование получил отменное, и деловой смекалкой обижен не был, но жизнь казалась ему очень простой штукой, и он даже не подозревал, что бывает и по-другому. Звали мальчишку Ричард Кэссиди. Капитан Ричард Кэссиди.