– Красавица! – взвизгнул он, заметив меня. – Куда едем?
– Денег нет! – буркнула я, но зачем-то уточнила: – В Запад-7.
Таксист радостно шевельнул огромными, просто гигантскими усами.
– Какие деньги, дорогая, я тебя умоляю! Одно место в маршрутке осталось. Что я, изверг, с хорошеньких девушек деньги брать? Семь зелененьких – разве это деньги? Это слезы мои, а не деньги…
– Поехали! – решилась я. – Веди к своей маршрутке. Только галопом, родной, галопом!
ГЛАВА ТРЕТЬЯ. ЗАПАД-7
Я стояла под вывеской с адресом, который был прописан в моем направлении по распределению, и никак не могла решиться войти. Нервничала.
Здание секторального отдела внутренних надприродных сил в Западе-7 на типовое было мало похоже: без привычных глазу внушительных колонн, щедро увешанных камерами наблюдения, без окон, одетых в кованую решетку. Да и на крыльце вместо амбала, возле ног которого неизменно сидел злой как дьявол цепной пес, лениво курил какой-то пацан в рваных штанах и безразмерной майке. Курил!!! Не табак, конечно, но все равно. В Центре бы за такое как минимум на гауптвахту упекли, а как максимум... Я непроизвольно почесала левую ягодицу, которой однажды неслабо досталось от куратора, и все же шагнула на крыльцо.
– По уставу за курение и распитие спиртных напитков в местах, доступных посещению гражданских, вообще-то предусмотрено наказание, – проговорила, ощупывая парнишку взглядом и пытаясь прикинуть, в каком звании он мог бы быть. – От трех нарядов вне очереди до десяти розог.
– Пф-ф! – Курильщик выдохнул мне в лицо облачко ароматного дыма – то ли дынного, то ли персикового, смерил меня высокомерным взглядом и презрительно хохотнул. – Каким это ветром «центральную» шишку в наши офигении занесло?
– Офигении? – растерялась я.
– Е. Бе. Ня, – по слогам и почему-то шепотом уточнил мой собеседник, а потом, торопливо зыркнув куда-то влево, добавил: – Что вылупилась? Катись отсюда, кошка крашеная!
– Сама дура, – пробормотала я, неожиданно заметив, что у парня под футболкой прячется весьма фактурная грудь. Кроме того, ни один уважающий себя мужик не ругался бы такими словами. Разве что прошипел бы интимное «Кош-ш-шка» в ухо и... и не только в ухо. Тряхнула головой, пытаясь избавиться от непрошеных образов и картинок, потоком хлынувших мне в мозг после кодового слова «кошка». Еще раз бросила на курильщика – курильщицу? – брезгливый взгляд и направилась в здание.
Ну в самом деле, чего я боюсь?
Полдня в Западном Секторе, и в Западе-7 в частности, убедили меня в том, что не так уж он и мал, как пытался заверить меня Рик. Большой город, если судить по вокзалу, тысяч на двести пятьдесят – триста жителей. Он встретил меня суетой разноцветных маршруток и ленивым басом автобусов. Усатый маршрутчик лихо притормозил у старенького, пропахшего грязной тряпкой и чебуреками вокзала и даже пытался набиться в дальнейшие провожатые, но был безжалостно отшит.
После чего я наконец осталась одна под огромными механическими часами. У часов были большие стрелки, которые каждую минуту проживали с протяжным скрипом, а у меня баулы, паника и страх. Да... После Рика, точнее, после ах... ах какого близкого знакомства с его телом и с тем, как умело он им пользуется, – уж я-то знаю, у меня до сих пор все звенело от восторга, стоило лишь вспомнить о бронзовом боге... Так вот, после слов Рика о том, как мал Запад-7, я дергалась каждый раз, когда на горизонте появлялась рыжеволосая голова. К счастью, я переехала в Западный сектор, а не в Северный. И здесь рыжие встречались не так чтобы часто. Терпимо. Я, если честно, после поезда вообще только одного и увидела. Слава богу, не Рика. Хотя сердце, едва я заметила в толпе рыжую макушку, совершило невероятный кульбит, едва не выпрыгнув через горло...
Пару часов я бродила по совершенно апрельскому городу – несмотря на середину июня здесь было довольно прохладно, а снег, тут и там выглядывающий из-под разлапистых елок, нагонял страх: что ж тут зимой, если летом так холодно? Но выбирать не приходилось. Поэтому я и стояла у крыльца отделения сама, без конвоя. По этой же причине уверенно отодвинула в сторону девчонку, что обозвала меня крашеной кошкой, и вошла в двери СОВНС.
Сделав лишь один шаг за порог, застыла, жадно втягивая в себя воздух. Уж не знаю почему, но запах в этих учреждениях всегда вызывал во мне повышенное слюноотделение, какую-то совершенно неуместную слезоточивость и, как ни странно, жажду деятельности.