Он вбежал повыше, чтобы сориентироваться.
– Гартвиг, вон там есть отломанные щепы! Орно, рви пошчак на переплёт да потолще! Экрит за шестом! Вперёд!
Валлур за пятнадцать минут подготовил место старта, подправив угол селевого схода несколькими выстрелами по утёсам, пока остальные наспех повязали какой-никакой, но устойчивый плот, два на три ярда. Дощечки не получилось состыковать в горизонт, поэтому Гартвиг придумал наложить их стопками, а уже потом перетягивать крест на крест. Когда они закончили, плот, тем более под столь мощным ливнем, можно было спутать со сцепленными вязанками обыкновенного хвороста.
– Он точно не развалиться когда мы все сядем?! – спросила Орно, умостившись сзади и обхватывая Аттвуда за шею.
– По крайней мере не сразу! – честно ответил он.
Орно прижалась ещё плотнее, тайно надеясь, что Зунгат, лицезрея ниц своего порога их выдающуюся волю к самоуничтожению, милостиво сжалиться над уже попавшими в мутные воды.
***
Не так-то просто вычистить от воды глотку, когда лежишь на спине, а небеса порвались. У Флойда, вращаемого потоком о камни, получилось. Стоило ему оказаться на твёрдой поверхности, как сильнейший рвотный позыв, что ему доводилось испытывать, заставил тело конвульсивно дёрнуться в сторону от щеп, проплывающих мимо. Он задёргал руками и ногами вокруг, словно народившийся младенец, а затем стих, задрожал, свернулся калачиком. Воды были очень холодны. Флойд бы рассмеялся, если бы кто-нибудь сказал ему, что он будет скучать по пятидесятиградусной жаре. Но сейчас он по ней скучал.
К слову, однажды Флойд уже тонул не на шутку. Это было весной 2042 года. Закончился урок истории, где им рассказали про первое фактическое столкновение "негласных" восточных и Объединения – так же известного тогда под другим названием – в ходе третьей Японо-Китайской войны 2023-2025 годов и полчаса перемены он шатался без дела, одалживая у друзей еду, купленную за углом в пищевых автоматах. Его, помнится, доводила мысль о том, что предстоит учить первый передел Арктики 2030-2031 годов, а ещё про катастрофы после серии ядерных атак от подстрекаемой восточными Северной Кореи на полуострове в 2039-м. Зачем это изучать? События эти были буквально вчера, а их фантомные лики он и так каждый день впитывал с экранов телевизоров и компьютерных мониторов. Поэтому он, естественно, прогулял последние два урока, для того чтобы поплескаться в искусственной реке, пущенной вторым потоком через город. Да уж, дурацкая была идея для человека не умеющего плавать и конфликтующего с Билли О`Малбери, что тоже в тот день решил прогулять.
Ничего не было видно. Ему отчего-то припомнился странный тип в чудном короткошёрстном плаще с кисточками-подвязками, у которого он украл машину перед началом большой заварушки в Мидлсбро. Чувства по-прежнему подсказывали: остерегайся этого плаща. Какая глупость, с чего бы ему это делать? Флойд встряхнулся, и ненужное воспоминание схлынуло с головы вместе парочкой листков, уцепившихся за волосы.
Он ощупал себя и понял, что глазницы утрамбовало липкой, противной грязью. Флойд попробовал оттереть лицо той же водой, что принесла его на слияние с нижней оконечностью Веф, переходящей в ручей, но только размазал плотный слой на нетронутые рот и подбородок. Нужно было вставать.
Одежда с револьверной кобурой пребывали в той же грязи, шлепками наложившей на них рисунок леопардовой шкуры. Куртку, собравшую оной грязи чересчур много, пришлось сбросить. Освободившись от помехи и оставшись в клочках рубашки, он поднялся на ноги, но через пару секунд, сделав шесть неуклюжих шагов, рухнул на колено, воронкой раздвинувшее сырой песок. Грудь снова адски болела, пульсируя гнусным червём в подтопленных лёгких и солнечном сплетении. Он попробовал сжимать и распрямлять пальцы. Справа это делать получалось намного хуже, чем слева. Похоже рука была сломана – внутренний перелом. Ощупал карманы. Аттвуд всё же стащил у него портмоне; наверное во время сна.
Он встал во второй раз, теперь целясь плечом в ближайшее деревце, и, рванувшись, врезался в него, использовав препятствие как опору. Упёр голову в ветки, не свалился. Левая рука, что хоть цвела кое-где пурпурным, фиолетовым и синим, заходила вокруг, сумев залезть в какой-то кустарник, пахнувший кипарисом. Аловтве. Флойд, с недавних пор ориентирующийся в травах на ощупь и запах, сорвал побольше и, свернув красноватую траву на два раза, начал растирать ею остатки грязи у глаз. Закончив, он смог полноценно отразить своё положение.
Темень и дождь стали ему сейчас другом – свет не попытался сжечь сетчатку. Он часто моргал, прочищая глаза. Зунгат не проглядывалась из-за листьев и древ, а кругом пуще прежнего потемнело. Флойд сориентировался по стволам дальних деревьев: относительно них разница к земле слева была 120 градусов и 45 справа. Всего в паре ярдов от него продолжал движение селевой поток, затапливая всё окружающее пространство на многие и многие мили, убегая вниз.
Он заморгал чаще, всматриваясь дальше. Ша`А по прежнему рос в наклон, не выравниваясь более по горизонту, за исключением некоторых видимых холмов да валунов, и не замедляя стихии, несущей с собой тонны различного органического мусора. Флойд стоял на окружённом ею островке. По крайней мере, так ему виделось. Позади него, широко раздвигая свои неаккуратные колонны, в ступеньки, подбитые разноцветным камнем, переходил рукодельный корневой проход. Он попытался вспомнить место и быстро пришёл к выводу, что никогда здесь не бывал.
Сквозь дождь послышался шлепок мокрой ладони о камень и Флойд, чудом разобравший отличный от фона звук, замотал головой по сторонам, выискивая источник. Аккурат у тех самых ступенек, за слишком гладкий камень пыталась ухватиться чуть шершавая ладонь, высовываясь из-под воды.
Флойд отстранился от зарослей и, постепенно крепчая в ногах, как можно скорее поплёлся к ней.
Одной рукой вытянуть Адайн было бы невозможно без хорошего упора, который обеспечили ему несколько корней. Едва он вытащил охотницу, как та, подобно ему самому, срыгнула грязную воду и, теперь, уже поддерживаемая, опустилась на скользкие ступеньки. Он упал рядом.
– Мой лук… – выдохнула она.
– Приплыл с тобой. Стрелы частью утонули, но колчан с ними не сорвался. – она вяло кивнула. – Сама то цела? – охотница молчала, закрыв глаза.
Флойд тронул её за плечо.
– Адайн?
– Да, кажется да…
– Первые отличные новости. Лэрд?
– Нет… – она снова подхватила воздух. – Я его не видела…
– Проклятье.
Флойд потянулся к лямке, ведомый мышечной памятью, и ничего не схватил. Рюкзак в последнюю смену нёс Аттвуд, а там было несколько подходящих для случая припарок Орно, состряпанных ею на привале Верхнего предела из не пойми чего. Сейчас бы они им пригодились.
Адайн собралась и сделала усилие, чтобы выплюнуть остаток жижи. Ей полегчало с пятой попытки. Следом она выжала и подправила перья, обнаружив с левой стороны одно недостающее. Волосы растрепало – сломавшиеся заколки дилкадт не выдержали испытания бурлящим потоком. Лицо покрылось мелкими порезами. Веламеновый колчан, напитавшись влагой, тяготил.
За минут шесть её горло полностью прочистилось и охотница смогла зачерпнуть воздуха полной грудью, после чего с интонацией верхолаза, уставшего за долгую предпраздничную смену, оценивающе произнесла:
– Твоя рука сломана. Начался отёк.
– Да, не могу пошевелить пальцами…
– Дай-ка посмотреть.
Она мягко, крайне нежно, как то может сделать только чуткая женщина, обняла кисть, пройдясь шершавыми пальчиками по запястью. Ощутив негу, он, будто испуганный, напружинил нервные волокна, а те ударили к локтю, отозвавшемуся болью. Флойд прикусил губу, сжался, но вместо вскрика лишь простонал.
Кусты за ним качнулись довольно слышимо. Широкие и несколько раскосые глаза Адайн вмиг расширись до предела, когда она случайно выглянула за его плечо.
– Лэрд?! – испуганно дрогнули её губы. Лицо исказил ужас.
– Что? Лэрд?!
Он обернулся, броском вынимая отобранный у ирландца нож, и почувствовал резкий болевой взрыв, начавшийся от правой руки. Впрочем, она тут же закончилась, устранившись к подёргивающим нервам предплечья.